С огромным трудом восстановили брянский храм − и тут прилетели ракеты

При ракетном обстреле в селе Отрадном Брянского района повреждения получил храм, сообщила епархия. К жителям области обратились за помощью.

Историю восстановления церкви запечатлел в 2001 году собкор газеты «Труд» по Брянской области. Эта публикация дает представление о том пути, который прошло общество за 24 года.

Из полутора тысяч памятников архитектуры, которые остались в Брянской области после войн и атеистического ража, редко какой содержался тогда в безукоризненном состоянии. Обезглавленные церкви с осыпающимися стенами, с деревцами на полуразрушенных четвериках встречались и по дорогам пригородного района, и в самых отдаленных местах. Старообрядцы, живущие ближе к границе с Украиной и Белоруссией,  получше сохранили свои храмы, но и здесь бедствующих построек хватает.

Можно гадать, почему так случилось, но именно семидесятые и восьмидесятые годы остались временем реставрационного подъема. Никто не смел приступить к восстановлению церкви, если не было  эскизов и чертежей, если не выполнены указания архитектора. Причем большинство культовых зданий реставрировалось под приглядом столичных специалистов, которые слыли знатоками  того или иного стиля. В  пожелтевших уже журналах авторского надзора можно найти не только оценки выполненных работ, но и такие записи для сермяжных строителей:

«По всем архивным источникам (летопись монастыря и т.п.) на протяжении всего девятнадцатого века кровля Преображенской церкви красилась в каждый ремонтный период медяной краской, а стены белились…»

Единственным предприятием, которое имело право восстанавливать старые здания, в Брянске значился «Реставратор». Подобные организации работали и в других городах. Они считались подразделениями «Союзспецревтаврации», которая готовила чертежи и вела технический надзор. Каменщиков и других мастеров, способных восстановить лепку или, обтачивая кирпич, повторить древнюю линию, набирали по конкурсу. Впрочем, и сами рабочие понимали, что без таланта в реставрационное дело  лучше не лезть. Хотя, в сущности, от них никогда не требовали творчества: главное – точно повторить задумку предшественника.

Однако дело рухнуло. И в Брянской, и в соседних областях сюжет был схожим, а  итог досадным. Кроме золотых рук, реставрационные участки располагали приличным оснащением, зданиями. Они не могли не стать предметом вожделения в пору дележки собственности. Директор брянского предприятия так старался, что из семидесяти учредителей при перерегистрации предприятия оставил лишь себя и подручных. За это его осудили на полтора года, но оставили на свободе. Реставраторам, оставшимся с полуторамиллионным долгом, было уже не до работы,  к тому же государство незаметно урезало денежную помощь. А между тем в полуразрушенные храмы приходили священники, появлялись новые приходы. Старушки просили хоть как-то обустроить церкви, настоятели сами засучили рукава, превратившись в прорабов. Тогда и возник шабашник.

Его вторжение можно было сравнить с варварским нашествием. Многие десятилетия находившийся без пригляда величественный некогда  храм в деревне Уты батюшка принял совсем в бедственном положении. Протекавшая крыша разрушала свод. К кому обратиться, на кого надеяться? Уж не на чиновников ли, штамповавших свои отказные бумаги «в виду отсутствия средств»? На собранные крохи наняли шабашников, попросив их соорудить временную крышу. Соорудили так, что огромный двадцатиметровый свод не выдержал и рухнул.

Ждала реставраторов церковь Дмитрия Солунского в поселке Отрадном. В середине восемнадцатого века ее построила на свои деньги помещица Алымова. Ставили чиновники свечи и показательно крестились в других местах, но храм этот превратили в склад противогазов и красок. Однажды случился пожар, уничтоживший все росписи.

Памятники истории охраняет государство. Без ведома властей в древней стене нельзя заменить ни  единого кирпича. В Брянске была создана Дирекция по охране, реставрации и использованию памятников истории и культуры. Не без оснований можно было предположить, что это ведомство не потерпит  кощунственного отношения   к храму. Однако директор Елена Зубова удивила: в том случае, если первозданный облик строения утрачен, наказывается… сама церковь.

− Мы можем снять этот памятник с охраны, – сообщила Елена Михайловна.

Другими высказывания тоже смутили. С одной стороны, «реставрация идет не хуже, чем в самые удачные годы», с другой – «беда в том, что реставрационная система развалилась и в Брянске, и в соседних городах».

Действительно, за 2000 год было восстановлено девятнадцать построек. Принялись за тотальную реставрацию усадьбы Ф.И. Тютчева – села Овстуг. Решили достойно встретить двухсотлетний юбилей поэта. Большие объемы, большие деньги – вот только реставрация ли это была? Дом Тютчевых разобрали еще в 1914 году, в советское время утратили служебные постройки и церковь. Пугающий в парковой полутьме черный памятник великому поэту, флигель и мельница с иголочки – этого мало для воссоздания усадьбы.

И в то же время забыли о действительных памятниках культуры, которые уже тогда, четверть века назад, были близки к окончательной гибели.

Пока строители двинулись в Овстуг «осваивать капвложения», общественная организация «Благовестие», опекал которую известный в Брянске священник, решила самостоятельно восстановить церковь Дмитрия Солунского в  Отрадном. Нашелся благотворитель, который вложил полмиллиона рублей в это дело, однако радовались грядущему открытию храма только отрадненские жители. В Дирекции по охране памятников самодеятельность вызвала протест. Елена Зубова была убеждена:

− Качество работ там низкое, фотофиксации нет, из-за чего строители по памяти восстанавливают сбитые архитектурные детали. Жаль, что «Благовестие» не обратилось к нам. К тому же, у предприятия нет лицензии и проекта реставрации.

Еще один шабашники? Нет, речь шла все о том же «Реставраторе», который возглавил бывший главный инженер Николай Ионкин. Именно ему доверили спасение предприятия, именно к нему вернулись большинство мастеров – таких, как строитель с пятидесятилетним стажем Василий Павлович Моисеев (на снимке). Но затаскали мастеров и их руководителя по судам, работать не давали. За пожар в церкви никто не ответил, а когда восстанавливать ее начали, сразу обнаружили врагов исторического наследия. Хотя  вместо упреков строители ждали чертежи: «Мы же понимаем, что все это – наши ценности. Мы по всей области реставрацией занимались». Их опыт, по словам Ионкина, и позволил приступить к работе без детального проекта:

– Тут хоть разорвись. Проектанты требуют огромных денег, но кто их даст − дирекция? Но скажу так: здесь-то для моих мастеров ничего сложного нет, выпавший кирпич они и без проекта сумеют заменить.

Зубова мечтала тогда:

– Нужно воссоздать реставрационную систему. Тем, что сейчас происходит, я удовлетвориться не могу. Много сил тратится впустую. Это же постоянная головная боль: я не знаю, кому поручить объект. Одни сражаются в судах, а в крупных строительных организациях творцов не сыщешь, там все решения стандартны. Печально и то, что распалось Общество охраны памятников. От него мы все-таки получали информацию в том случае, когда над старым зданием или церковью нависала какая-то угроза.

В Калуге, по словам Зубовой, стали нанимать уже столичных реставраторов – свои уже спились, либо в лучшем случае стали шабашить.

За четверть века в Брянской области удалось восстановить множество храмов. Но есть и такие, которые еще ждут реставраторов. В том числе знаменитая церковь в Ляличах.

Есть шанс возродить и церковь, где служил дед гениального писателя Николая Лескова. Ее развалины можно видеть в селе Лески Навлинского района.