Историк рассказал о роли Брянщины в Полтавской битве

Уроженец Брянской земли Виктор Федорович Исайчиков подготовил статью, в котором рассказывает о Полтавской битве и роли земляков в этом сражении. Историк поделился своей работой с «Брянскими новостями».

История родного города, Северная война и Полтавская битва

(К 315 годовщине Полтавской битвы)

Войны полны необычных случаев, в том числе резкими изменениями предыдущей жизни, и история моего родного города – не исключение. Хотя его история не очень долгая (чуть более 300 лет), она была (и продолжает быть) связана с четырьмя войнами, прокатывавшимися через него и его ближайшие окрестности, которые существенно изменяли его историю. Но сам город никакими особыми историческими событиями не знаменит. При этом за свою не слишком долгую историю он не раз менял свое название: Песочанская слобода, Климова слобода, Климов и Климово, и, что для конкретного историка печальнее, административную принадлежность, что препятствует поиску архивных материалов: Стародубский полк Малороссийского (затем Запорожского) козацкого войска; Киевская губерния; Описные государевы слободы; Черниговская губерния; Гомельская губерния; Брянская губерния; Западная область; Орловская область; Брянская область.

Но при этом в его истории, по моему мнению, столько поучительного, что это заставило не только написать сначала небольшую книгу о его истории [1] (точнее, дополнить брошюру, которую начал писать мой отец Исайчиков Фёдор Степанович) к 290 годовщине со дня его основания, но и к 300-ой годовщине начать его более развёрнутую историю [2] (к сожалению, уже без отца-соавтора). Более того, на основе исторических явлений, происходивших в родных местах (на Брянщине вообще и в окрестностях Климова в частности, автор опубликовал несколько статей и докладов на научных конференциях, и сделал несколько важных исторических открытий – например, о классовой природе советского социализма [например, 3, 4, 5]. При том, что в истории Климова можно найти много интересного, начнём с необычной истории его основания и рассмотрим некоторые вопросы его истории, связанные с Северной войной.

У большинства городов именно первые годы жизни являются наименее известными; у Климова, наоборот, лучше всего известны первые месяцы его существования, при этом его история началась практически за месяц до его основания.

Но предварительно необходим краткий историко-географический очерк об особенностях окружающей местности и её истории. Сейчас Климово находится на стыке трёх государств: России, Украины и Белоруссии (до украинской границы – 11 км, до белорусской – около 40), но исторически эти земли относились к Черниговскому княжеству – одному из самых сильных и обширных княжеств Древней Руси, в пору своего могущества занимавшего земли от Киева до Рязани. Ближайший древний город Ропеск (Юропеск) от Климова расположен в 9 км, он был до монгольского нашествия центром мелкого удела (Ропейского княжества), был полностью уничтожен монголами и возродился впоследствии в виде села. Никакой заметной роли в истории Климова он не играл, в отличие от более древнего и более славного Стародуба, расположенного в 44 км от Климова, бывшего и удельным княжеством, и административным центром … Если большая часть близких украинских земель – это плодородные чернозёмы, то в Стародубье их практически нет, хотя близкие по плодородию почвы расположены как раз возле Стародуба; остальную часть исторического Стародубья занимают менее плодородные лессовидные суглинки и совсем не плодородные супеси и пески. Соответственно, народ заселял сначала плодородные почвы, а затем – менее плодородные; селиться на песках было мало смысла. Но Климово и его окрестности – это как раз зона самых бедных песков, на которых даже пасти скот можно было только раз в три года. Когда в середине 19-го века крестьяне из-за малоземелья начали пасти скот чаще, то тонкий слой дернины был быстро выбит копытами. Вокруг города (и вообще в Стародубье) образовались самые настоящие маленькие «Сахары» − безжизненные, сыпучие пески с дюнами (барханами) [1, с. 86-87].

Стародубье до Северной войны не раз становилось ареной войн и переходило из рук в руки: от Великого княжества Литовского – к России, затем к Польше, потом опять к России, опять к Польше, а во время и после Хмельнищины – Малороссийскому козацкому войску – и через него – опять к России. Постоянные войны, особенно в XVII веке, включая набеги крымчаков, привели к тому, что плодородные земли (не говоря уже о неплодородных) оказались без крестьянства.

Например, в 1496 году Великий князь Литовский Александр дал жалованную грамоту брянскому князю Тимофею Капусте «на дворец Лопашь и на человека Сытича в брянском повете». «Дворец Лопашь» означал тогда не дворец, а деревеньку к которой «тягнет только четыре чоловеки». Великий князь дал брянскому князю деревеньку и ещё одного человека «з данью и зо всеми землями пашными, бортными, со всим потому, что к тому двору Лопашу и к Сытичу прислухало» [6]. В том же году Великий князь Александр  жаловал князю Глинскому сельцо Смолин, и одновременно подтвердил его права на «чотыре чоловеки» в стародубском повете «из их землями пашными и бортными, из сеножатми, из реками, из бобровые гоны, и со всем, что здавна к тым их землем прислухало и со всими их входы». Историк А.М. Лазаревский так комментировал этот документ «Эти отрывки из поземельной собственности крупных собственников Полесья показывают, как незначительно было его население; получая в подданство «чотыре чоловеки», кн. Глинский получал вместе с ними столько угодий, что они были исчислены только в общих выражениях, без всякого определения границ, о которых, конечно, не могло быть и спору, по множеству пустопорожних угодий» [7].

После Хмельнищины польские помещики были изгнаны, козаки стали вольными, а козацкая старшина, стремившаяся стать помещиками, испытывала острый дефицит рабочих рук. Украина стала местом усиленного приёма беглых крепостных из России (как и соседнее Великое княжество Литовское в составе Речи Посполитой). Феодальная зависимость в этих местах была намного мягче, чем в России, поэтому поток беглых крепостных (и не только, но и части горожан) был весьма значительный. Переселенцы получали налоговые льготы на 5-7-15 лет, а после истечения сроков льгот могли из Украины перебраться в Великое княжество Литовское – на аналогичные льготы.

Идеологическим прикрытием бегства из России стали церковные реформы Никона, которые, наряду с разумным исправлением ошибок в церковных книгах, внесли ряд малопонятных изменений в обрядности, что привело к религиозным спорам и церковному расколу. Старообрядцы, которых стали притеснять российские власти, были в первых рядах беглецов из России; в это время основной поток беглецов был направлен на Украину и в Великое княжество Литовское (большей частью на территорию Белоруссии). Переселение на земли Великого княжества Литовского не было случайностью; это было не только ближайшее русское государство (государственным языком в княжестве был один из диалектов русского языка), но и потому, что Статут Великого княжества Литовского санкционировал религиозную терпимость. К 1695 году в пограничной с Россией Белоруссии вокруг «раскольничьей столицы» Ветки проживало около 40 тыс. староверов. В Стародубье даже через 20 лет (в 1715 г.) староверов было на порядок меньше: 3112 человек.

Северная война мало изменила это положение: крестьяне продолжали бежать в Белоруссию и Украину, а местные помещики их принимать. Война шла преимущественно за территорией России, но, в том числе, и недалеко от её границ. К лету 1708 года значительная часть русской армии находилась в районе Могилёва, выполняя стратегическую задачу Петра I: закрыть шведам дорогу на Москву. В рамках этого же стратегического плана были дополнительно укреплены Смоленск, Брянск, Великие Луки и другие приграничные русские и украинские города. Поскольку к этому времени талантливый полководец Карл XII уже закончил борьбу с союзниками России: Данией, Саксонией и Польшей, то шведский король прибыл со своей армией, лучшей в то время в Европе, в район Могилёва, чтобы добить Петра I.

Шведская армия в то время была действительно сильнейшей армией – и не только потому, что возглавлялась талантливым военачальником. При том, что буржуазных революций в Швеции не было, Швеция была по существу государством буржуазным, с влиятельным парламентом, с высоким уровнем культуры, и государством богатым не только за счёт феодальной эксплуатации колоний: Финляндии, Норвегии, Прибалтики, но и за счёт развития торговли и ремесла. Известно выражение «битву при Садовой выиграл прусский школьный учитель»; об уровне культуры Швеции можно указать на то, что после окончания Северной войны в стране было издано 12 томов воспоминаний о ней – от младших офицеров, до генералов (в России ни один участник войны не оставил своих воспоминаний).

Карл XII, в том числе и из-за противодействия парламента, ограничивавшего его военные расходы, применял новую тактику военных действий: быстрое передвижение мобильной армии, стремление разбить противника в полевых сражениях, а не осадой крепостей, усиленный грабёж местного населения и нежелание в связи с этим таскать за собой медлительные обозы. Новым в тактике обеспечения армии Карла XII был чисто торгашеский подход: король разумно полагал, что возить два-три воза с талерами, на которые можно купить провизию и прочие товары, куда удобнее, чем таскать за собой большие обозы. И эта тактика себя до поры оправдывала в Европе, где мелкие немецкие княжества обеспечивали шведскую армию за деньги, часть из которых собиралась в виде дани с захваченных территорий. Например, когда в июле 1708 года шведы заняли Могилёв, то они обложили город следующей данью: печёного хлеба – на 36 тыс. талеров, пива – на 36864 талера, звонкой монеты – на 10 948 талеров. Горожан, которые пытались уклониться от уплаты контрибуции «В склепа, погреба сажали, на балках под потолками завешивали и разными иными мучениями, как разбойники, мучили» [8]. Вдобавок ко всему шведы вывезли из Литвы и Польши множество церковной утвари и драгоценностей (не вернули до сих пор).

Этот абзац о тактике шведов во время Северной войны – не лишняя вставка, а пояснение причин, почему жители города Головчина вблизи Могилёва бежали из него ещё до сражения, разыгравшегося у города 3 июля 1708 года. Во время этого сражения шведская армия одержала победу над русской армией, которой командовали Шереметев и Меншиков. Это сражение Вольтер из своего французско-швейцарского далёка назвал самым славным боем Карла XII, но впоследствии шведский историк К. Лундблат был вынужден признать, что «Головчин оказался тем местом, над которым в последний раз взошла звезда счастья Карла XII» [9]. Историк Е.В. Тарле полагал, что победа шведов была безусловной, но не слишком убедительной, ибо основным силам шведов противостояла лишь треть русской армии. Корпус Репнина, на который пришёлся основной удар шведов, не смог получить помощи от корпуса Шереметева из-за заболоченной местности, и отступил без большой паники, хотя потерял обоз и часть артиллерии [10]. Пётр I хотя сгоряча разжаловал Репнина, но посчитал это поражение равным победе: «Я зело благодарю бога, что наши прежде генеральной баталии виделись с неприятелем хорошенько и что всей его армии одна наша треть так выдержала и отошла» [11].

Но жители Головчина видели это сражение по иному: замок был сожжён, город ограблен, многие жители убиты. Из существовавших в то время 15 храмов (православных, в том числе старообрядческих; католических; кальвинистских; синагог и пр.) до сих пор найдены следы только 5-ти из них [12, 13]. В какой момент группа головчинских старообрядцев решила бежать из города – не известно, но 25 июня, за неделю до сражения, они были уже в Стародубском полку, где получили от полковника И. Скоропадского разрешение «осадить слободу» на землях козацкой Чолховской волости.

Положение старообрядцев на Могилёвщине и ранее было неустойчивым. Хотя они считались подданными Польши, но реальной властью на Могилёвщине в это время обладали русские войска. Для русских помещиков старообрядцы были большей частью беглыми крепостными, которых, если бы не война, следовало бы вернуть в Россию своим хозяевам (что самым наглым образом впоследствии и делали русские войска на территории Польши во время так называемых «ветковских выгонок» − и они не были только ветковскими). Используя зависимое положение старообрядцев, русские войска посылали их на дальнюю разведку (особенно тех, кто занимался торговлей и хорошо знал местность), поэтому старообрядцы прекрасно понимали, что прибытие в шведские войска Карла XII представляет для них большую угрозу. И что было страшнее – бесчинства шведских военных или возможная высылка в Россию к своим прежним хозяевам, они решили не проверять, и, бросив дома и другое тяжелое имущество, решили перебраться на Украину.

Когда группа старообрядцев (не менее 15 семей) двинулась в путь, точно сказать нельзя, но вычислить примерно вполне возможно: от Головчина до «табора под Ратовым» (недалеко от Новозыбкова, а тогда – старообрядческой слободы Зыбк`ая, где находился на военных учениях Скоропадский) по прямой более 200 км. Чтобы пройти это расстояние с нагруженными телегами и скотом, необходимо около 10 дней. Скорее всего, первыми были посланы несколько разведчиков, чтобы узнать, где находится полковник. То есть, похоже, что старообрядцы решили бежать, как только узнали, что Карл XII прибыл в шведскую армию.

Что же разрешил Скоропадский старообрядцам? Он разрешил им поселиться «между реками Рпою, Рпицею и Песочною», выделив им около 30 кв. км незаселённой земли и давая им освобождение от налогов на 7 лет. Осадчим слободы, названной первоначально Песочанской, был назначен житель Головчина Клим Ермолаевич, которому разрешалось осаживать в слободе тоже заграничных жителей (и не поселять местных уклонистов от налогов). Хотя незаселённых мест на этих территориях было достаточно, и после Климовой слободы было осажено около десятка только старообрядческих слобод, но эти территории не были свободными; территория была поделена на земли козацких волостей, ранговые земли (полагающиеся для содержания должностных лиц козацкой старшины), частновладельческих и пр. Климовцев Скоропадский поселил на землях Чолховской волости, то есть, на козацкой общинной земле. И хотя в осадной грамоте Скоропадский написал, что селится слобода «в помочь волости Чолховской», чолховцы сразу поняли, что эту землю у них отбирают. Хотя земли слобожанам были отведены плохонькие, но луга в этих местах были большей частью неплохие, и чолховцы попытались помешать слобожанам поселиться, косить сено и пр. [2, с.34-38]

Слобожане немедленно бросились к Скоропадскому за помощью, и полковник 9 июля 1708 г. подтвердил свое прежнее решение, уже не ссылаясь на «помочь волости Чолховской», а упрекая чолховцев в том, что у тех и так земли и покосов достаточно. Поскольку от Чолхова до Климовой слободы около 20 км, и земли, отведённые слобожанам – одни из наиболее бедных для земледелия, и они использовались чолховцами для покосов и продажи полученного сена, то спорить в военное время с полковником они не решились, хотя и пытались мешать слобожанам. Окончательно вопрос о землях слободы Скоропадский решал уже как гетман после Полтавской битвы и окончания кампании 1709 года, в универсале от 17 января 1710 года не только уточнив границы угодий с чолховцами, но и прирезав слобожанам земли от другой соседней волости, Ропской [2, с.38-40 ].

Таковы три первых документа по истории Климова. Сохранились они в архивах Киева; а вот в местных архивах никаких документов по ранней истории города не сохранилось − но сохранился ряд преданий, записанных гораздо позже (в том числе моим отцом, Исайчиковым Ф.С.). Из источников преданий следует упомянуть рукописные книги по истории Климова (и не только Климова) климовского краеведа Ивана Фокича Гапонова (знакомого моего отца), в которых ничем не подтвержденные предания о ранних годах истории посёлка дополняются его ценными воспоминаниями и рассказами очевидцев с начала ХХ века по 60-е годы века [14, 15, 16]. При этом ряд неподтверждённых фактов повторяется в местной краеведческой литературе до сих пор [например, 17]. Мы обратимся к тем из них, которые связаны с Северной войной и Полтавской битвой, чтобы проанализировать причины их возникновения и меру исторической достоверности.

1. До получения осадного листа Климом на нынешней территории Климова существовали монастыри, причём весьма древние.
2. До того, как Клим перебрался в Головчин, он вместе с родителями жил в примонастырской слободке Покровского монастыря, расположенного у впадения в Ирпу ручья Гуна (на месте нынешней поселковой бани).
3. Монастырь и слобода во времена гонений на староверов были разгромлены по приказу царицы Софьи, и староверы ушли за границу, на Ветку.
4. Торгуя по Белоруссии, Клим узнал о планах Карла XII напасть на Россию, о тайном предательстве Мазепы, и не только сообщил об этом Скоропадскому, но и вызвался собрать отряд для отпора шведам, который нападал на отдельные группы шведов, искавшие продовольствия и тёплой одежды, и даже участвовал в штурме Батурина под руководством Меншикова.
5. После разгрома шведов под Полтавой часть пленных шведов осталась в России, и некоторые из них осели в Климове, поэтому фамилии Шведов или Швед в Климове не редкость.
6. Пётр I за заслуги в разгроме шведов простил старообрядцев и дал им ряд льгот: они не могли быть закрепощены и даже освобождены от произвола гетманских властей. [2, c. 40-42]

Анализ преданий, проведённый историками (начиная с конца XIX века) показал, что ни одно предание не соответствует действительности точно; в то же время все эти предания имели под собой определённую историческую основу, но искажённую по времени или обстоятельствам. Например, предание о гонениях на старообрядцев царевны Софьи соединили её действительную политику, но не связанную с данным местом, с деяниями через полвека другой царицы, Анны Иоанновны, при которой действительно состоялась так называемая «ветковская выгонка», связанная с данной местностью и историей Климова.

Сведения о древних монастырях в Стародубье отсутствуют. Но это о монастырях официальных. В то же время хорошо известно, что в Стародубье беглые староверы открывали свои многочисленные скиты, с точки зрения никонианской церкви – нелегальные. Но они не могли возникнуть до массового бегства староверов из России, поэтому их древность сильно преувеличена. А поскольку и сами староверские слободы, и примыкавшие к ним скиты могли легко менять своё положение, перебегая за налоговыми льготами с места на место, с Украины в Белоруссию (Литву) и обратно, и при этом староверы могли поселяться не только с разрешения полковых властей, но и местных козацких волостей или частных владельцев без оформления официальных документов, то исключать такие временные поселения на месте Климова невозможно. И то, что Клим мог ранее проживать в этой слободе – вполне вероятно.

Но что совершенно невероятно: это что Клим разузнал о предательстве Мазепы за месяц до перехода Мазепы на сторону шведов; что организовал отряд для борьбы со шведами и участвовал в штурме Батурина; что Петр I за это предоставил староверам ряд льгот и освободил от произвола местных властей и даже такой пустяк, как то, что пленные шведы пожелали остаться в России.

Начнём с фамилии Шведов (Швед), которые действительно встречались в Климове и других старообрядческих поселениях на Стародубье, например, в Новозыбкове и Радули. На дореволюционном плане Климова обозначен Шведов проезд, который соединял три старых улицы: Старую, Новую и Голубовку и по рассказам соседей был устроен купцом Шведовым через свой участок; дом одного из его потомков располагался на нашей улице наискосок от нашего дома и в начале 50-х годов там действительно проживали Шведовы. Но полагаю, что никакого отношения к пленным шведам их предки не имели, ибо жизненный и культурный уровень Швеции был гораздо выше, чем в тогдашней России, и никакого интереса оставаться в России шведы не имели – тем более, в новых, совсем небогатых и неустроенных слободах. Скорее всего, это прозвище (ставшее фамилией) получили некоторые участники войны со шведами (в том числе, возможно, при взятии Батурина или Полтавской битве), как уже в наше время «афганцами» у нас называли не столько тех, кто родился в Афганистане, а тех солдат, которые там служили… Кстати, в шведской армии во время Северной войны служило 39 русских офицеров, потомков тех помещиков, которые владели землями на территориях, отошедших к Швеции после Смутного времени и которые стали служить Швеции, получив офицерские должности в крепостях, воеводами и пр. [18].

Имеют некоторое отношение к действительности рассказы о мелких группах шведов, искавших в Стародубье продовольствие. Реально после сражения при Головчине Карл XII не решился пойти прямо на Москву, поскольку на пути к Москве располагался ряд крупных крепостей, в первую очередь, Смоленская, и завязнуть в осадах крепостей Карл не собирался. Рассчитывая на предательство Мазепы, он резко повернул на юг, на Украину, и прошёл при этом через Стародубье. И уже в этом переходе его тактика обеспечивать свою армию за счёт местных ресурсов, награбленных или купленных, наткнулась на стратегию Петра – препятствовать снабжению шведской армии. Русское население получило строжайший приказ при приближении шведов прятать скот и продовольствие и ничего не продавать шведам. Когда проходившие мимо крепостей в Мглине и Стародубе шведы предлагали жителям продать им продовольствие иди фураж, то с крепостных стен парламентариям сообщали, что продать они могут только пули, а местные крестьяне прятались в лесах и укрывали скот и продовольствие. Узнав о предательстве Мазепы, у которого в Батурине были крупные запасы продовольствия, Пётр послал на штурм Батурина армию Меншикова, а новым гетманом козацкий съезд избрал Скоропадского.

На Украине Карлу срочно пришлось отказаться от своей тактики обеспечения армии за счёт грабежей и закупок за деньги у местного населения, и вспомнить о традиционном обеспечении с помощью обозов. В Прибалтике был срочно собран большой обоз продовольствия, который в сопровождении 16-тысячного корпуса Левенгаупта направлялся на помощь королю. Но, как известно, в сражении у Лесной 28 сентября 1708 г. корпус был разбит, а, главное, обоз достался русской армии. Победа под Лесной – важный фактор последующей победы под Полтавой: сильнейшая армия Европы оказалась практически без сильнейшего вида оружия: без пороха и снарядов артиллерия Карла составляла не столько мощную силу, сколько мелкую обузу. Как известно, в Полтавской битве у шведов боеприпасов хватало лишь на 4 пушки; даже не самую сильную крепость (Полтаву) без артиллерии Карл не смог взять. Следует отметить, что потеряв почти половину состава убитыми и ранеными, корпус Левенгаупта потерял пленными всего 879 человек; промокшие, продрогшие (сражение завершалось при сильном снегопаде) и голодные остатки корпуса (в том числе и мелкими группами) организованно присоединились к шведской армии под Полтавой [19].

Кроме того, что маршруты прохода и армии Карла, и остатков корпуса Левенгаупта лежали достаточно далеко от Климовой слободы, у новопоселенцев были другие заботы, а не ловить шведов: им до холодов необходимо было срубить не только дома, но и хлева для скота, посеять озимые, заготовить сена… А даже небольшой отряд профессиональных военных шведов не позволил бы взять себя в плен даже значительно большей группой гражданских добровольцев; но дело в том, что в это время такой группы среди старообрядцев и не могло быть: даже через 7 лет после Лесной во всех слободах было около 3 тыс. человек. А сколько из них могло взять в руки оружие? И откуда оно у них? Кроме того, в 1708 году все староверские слободы были разъединены: у каждой из них были свои хозяева, да и разбросаны они были на расстоянии до 100 км друг от друга. А, главное, у беглецов из России, крестьян или ремесленников, не было никакого интереса воевать за неё,  когда ряд дворян норовила увильнуть от военной службы, за которую они получали земли и крепостных. Патриотизм – это идеология следующего исторического периода; даже через полвека на захваченных территориях жители Пруссии (включая И. Канта) с удовольствием присягали русской императрице, поскольку в России налоги были заметно ниже, чем в королевской Пруссии.

Максимум, что реально могло произойти с отдельными ранеными или больными и заблудившимися шведами – они наткнулись на какое-то село и были там пленены, ибо не могли оказать сопротивления. Но маловероятно, чтобы они таким образом напоролись на старообрядцев и что это была такая помощь армии, которая заслужила бы изменения политики к старообрядцам со стороны Петра. Во всяком случае, историк старообрядчества М.И. Лилеев, опираясь на известный универсал гетмана Скоропадского от января 1710 года, писал, что если бы у Скоропадского были основания упомянуть о заслугах старообрядцев в борьбе со шведами, то он бы это сделал, поскольку это было и в его личных интересах как фактического хозяина Климовой слободы, и в политических интересах как гетмана показать заслуживающие пропаганды подвиги новых стародубцев [20].

Однако факт изменения отношения к стародубским старообрядцам действительно имел место, и при этом он так же связан с Полтавской битвой, хотя и со всем с другой стороны. Когда после Полтавской битвы сражения Северной войны ушли далеко от Стародубья, началась обычная мирная жизнь. Русские помещики (особенно тульские, калужские и орловские) не прекращали жаловаться царю на то, что помещики и монастыри на Украине в нарушение указов принимают беглых староверов. Царь в 1715 году послал в Стародубье полковника Ергольского для переписи старообрядческих слобод и поиска там беглых солдат. По результатам первой переписи старообрядцы проживали в 344 дворах и у них было 3112 человек (в Климовой слободе – 46 дворов, в том числе «из-за границы зашлых» 15, в 24 дворах жили выходцы из России, а в 7 – «тутейшие»; ясно, что Клим нарушал указание Скоропадского принимать только «из заграницы зашлых» и, тем более, не принимать «тутейших»).

Сам ли Петр решил судьбу этих слобод, или ему кто-то подсказал − неизвестно, но возвращать беглецов старым российским хозяевам он не стал. Хотя политика Петра по отношению к староверам не раз кардинально менялась, но в январе 1716 года, перед отъездом за границу, он принял общее решение по староверам: «с раскольниками и противниками православия поступать кротко»; в конце января, уже в Риге, он принял решение переписать всех раскольников и обложить их двойным окладом (кроме приграничных – чтобы не сбежали) [11, с.248-249].

Дальнейшую судьбу стародубских раскольников после отъезда Петра за границу решал уже украинский губернатор князь Д.М.Голицын, который, не считаясь с властью гетмана и Киево-Печерской лавры, отобрал у них староверские слободы, которые, принимая беглых из России, нарушали царские указы. Украинский историк Лазаревский, ссылаясь на рассказы киево-печёрских монахов, утверждал, что основанием для царского указа послужил доклад полковника Ергольского, который якобы, найдя в стародубских лесах целые слободы, населённые великорусскими раскольниками. «взяв с них великие взятки и укрывая их от выводу, написал их только раскольщиками и яко-бы оные жилища имеют в пустых местах и диких лесах, утая, что они живут на владельческих землях» [11].

Кто и какие взятки тогда давал – дело тёмное; но полковник Ергольский – не такая величина, чтобы самостоятельно спорить с гетманом и Лаврой. Но вот подсказать (по собственному разумению, или по наущению староверов), что права у владельцев на эти земли сомнительны, а эти слободы могли бы быть опорой царской власти на Украине, гетманы которой не раз царскую власть предавали, Ергольский вполне мог. Некоторые историки отрицают политический характер решения Петра, упирая на чисто фискальную сторону дела [21]. Но с фискальной точки зрения выгоднее было перевести староверов из пограничного Стародубья вглубь России и брать с них двойные, а не одинарные оклады, так что главным мотивом образования «старообрядческой волости» были политические соображения.

Украинские помещики и монахи оказались меж двух огней – признавая, что раскольники поселились в «пустых местах и диких лесах», они уходили от ответственности за нарушение царского указа о беглых; но при этом и лишались каких-либо прав на них. Признавая, что раскольники поселились на владельческих землях – они подтверждали свои права на владение ими и их землями, но попадали в нарушители указов о беглых. Споры между бывшими владельцами и слобожанами о землях продолжались потом почти век, хотя «приемо-сдаточная комиссия» в 1718 году переписала слободы и их земли.

Голицын подчинил 17 слобод прямо себе как украинскому губернатору (через стародубского коменданта, представителя центральной власти в Стародубском полку), и фактически учредил автономную старообрядческую республику. Все 17 слобод ежегодно выбирали общего бурмистра и двух его заместителей, а также волостных писарей. В слободах избирались свои войты, десятники, сотники и т.д. Волостное правление располагалось в той слободе, в которой жил бурмистр, бурмистр и выборные утверждались сначала в Киевской губернской канцелярии, а затем – особым управителем Волостной конторы. Налоги слобожане платили в царскую казну. При этом самоуправление в слободах касалось не только сугубо внутренних дел, но местные власти могли выдавать паспорта (по нынешним понятиям – скорее загранпаспорта). Эта староверская республика просуществовала несколько десятков лет – до административной реформы Екатерины II, когда были образованы губернии, уезды и пр., а староверские слободы получили тогда статус посадов (уездный центр Новозыбков – статус города).

Как только местные гетманские власти поняли, что слободы у них отбирают, жители слобод превратились из любимчиков в отверженных. Если ранее украинские помещики привечали беглецов из России не только как простых хлеборобов или искусных ремесленников и торговцев, но и как крестьян, привычных к крепостной зависимости (местные козаки активно сопротивлялись закрепощению; они ещё помнили, что во время Хмельнищины они были равными нынешней козацкой старшине [20]), то после распоряжения Голицына начали притеснять слобожан, запрещая им торговлю в своих городах и сёлах, съем квартир для ремесла и торговли и пр. Тут уж в их защиту выступал либо стародубский комендант полковник Пашков, либо украинский губернатор Голицын. Более того, когда старообрядцев попробовал вернуть в никонианство присланный от Синода монах Решилов и стал публично притеснять слобожан, то Голицын встал на их сторону. История с Решиловым – особая страница истории старообрядчества, до сих пор покрытая тайной (автор попробовал её раскрыть, но это уже другая страница истории [2, с. 160-175]). Но очень вероятно, что именно защита центральной властью старообрядцев от притеснений гетманских властей и послужила основой для преданий о том, что Пётр давал льготы старообрядцам за заслуги во время Северной войны.

При этом, несмотря на заключения об ошибочности преданий Лилеевым в конце 19-го века и нашим (с отцом) в начале 21-го века, местные краеведы продолжают повторять их – вместо того, чтобы глубже изучать родную историю.

И хотя другая страница местной истории далеко уходит от времён Северной войны и «староверской республики», но не имеется ли внутренняя связь между ними? Дело в том, что в конце 1917-начале 1918 года четыре северных уезда Черниговской губернии (в которых как раз и располагались бывшие русские старообрядческие слободы) решениями своих уездных съездов Советов вышли из состава Украины, отказавшись подчиняться правительству Украинской Рады. Они решили присоединиться к ближайшему губернскому Совету (тогда это был соседний Могилёвский). Правда, немецкий генерал Гофман, фактически определявший во время переговоров в Бресте границы Украины, проигнорировал это решение, а рабочие полки из Гомеля, Новозыбкова и Клинцов не смогли остановить продвижение германских войск. Б`ольшая часть этих уездов была оккупирована (оставшаяся неоккупированной часть территории размером с уезд в районе Почепа-Унечи получила от Советской России временные права губернии). Но после Ноябрьской революции в Германии, несмотря на то, что эти уезды освобождала Украинская Красная армия (дивизия Н. Щорса), сформированная в значительной мере из местных уроженцев, (включая моего деда Прохора), эти четыре уезда вошли в состав России (тогда – в Гомельскую губернию). То есть пример вхождения в Россию территорий, ранее считавшихся украинскими, имеет уже более, чем вековую историю.

 

Литература

1. Исайчиков Ф.С., Исайчиков В.Ф. Климова Слобода – Климов – Климово. Краткий исторический очерк. Спецвыпуск журнала «Просвещение», №2-3, 1998 г.
2. Исайчиков В.Ф., Исайчиков Ф. С. Климова Слобода – Климов – Климово. Книга первая: Климова Слобода – Климов. Изд.2-е, доп. и перераб., М., «Петит», 2009, 292 с.
3. Исайчиков В.Ф. Революции начала ХХ века и победа Советов на Брянщине /Материалы международной научной конференции «Революция 1917 в России: история и теория», Санкт-Петербург, Дом Плеханова, 4-5 ноября 2007 г., с.6-12, СПб, 2008.
4. Исайчиков В.Ф. Ленинская революция и две контрреволюции: сталинская и «демократическая». Классовый характер российских революций ХХ века / Спецвыпуск журнала «Просвещение», №2, 2017.
5. Исайчиков В.Ф. Политическая экономия. От решения старых проблем к постановке новых задач. Классовый анализ советского социализма и прогноз развития общества. Кризис прогнозов. Прогноз кризиса. М.:ЛЕНАНД, 2023, − 480 с.
6. Акты литовско-русского государства. Вып. I, Москва, с. 78.
7. Лазаревский А.М. Описание старой Малороссии. Том 1. Полк Стародубский. Вып. 1., Киев, 1888.
8. Рябцевич В.Н. О чём рассказывают монеты Минск, «Народная асвета», 1977, с.132-133.
9. Lundblad K. Geschichte Karl des Zwolften, Konigs von Schweden, Т.2, Hamburg, 1840, S. 13 Цит. по Тарле Е. В. Северная война и шведское нашествие на Россию. http://militera.lib.ru/h/tarle2/02.html
10. Тарле Е. В. Северная война и шведское нашествие на Россию. http://militera.lib.ru/h/tarle2/02.html
11. Пушкин А.С. История Петра. Полное собрание сочинений в десяти томах, т.IХ, Л., «Наука», 1979 г., с. 135.
12. http://www.region.mogilev.by/ru/kode/19
13. Карпеченко М. Точка на карте. Советская Белоруссия, №32, 19 февраля 2003 г.
14. Гапонов И.Ф. О знатных людях рабочего посёлка Климово, рукописная книга, Климовский музей «Дружбы народов».
15. Гапонов И.Ф. В истории всякое бывает, ч.2, рукописная книга, Климовский музей «Дружбы народов».
16. Гапонов И.Ф. К истории поселка Климово, рукописная книга, архив автора.
17. Смолянкин Н.С. Старообрядцы, Климово, «Наяда», 2006 г.
18. Пересветов-Мурат А.И. Из Ростова в Ингерманландию: М.И. Пересветов и другие русские baijor`ы – Новгородский исторический сборник, вып.7(17), 1999, с.377.
19. Мавродин В.В. Рождение новой России Л., ЛГУ, 1988, с 79.
20. Лилеев М.И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье в XVII-XVIII вв, Киев, 1895.
21. Перекрестов Р.И. Государева волость описных раскольничьих слобод Малороссии – удачный инструмент фискальной политики Петра Великого – доклад на XII Заверняевских чтениях «История и археология Подесенья», 28-29 февраля 2024 г., Брянск, БГКМ, в печати.