Мат и котлеты: брянские родители и учителя должны посмотреть на себя со стороны

Несколько наблюдений были сделаны в одной брянской школе. Точнее, возле школы. Взгляд со стороны иногда полезнее, чем педсоветы и родительские собрания. Особенно сейчас, когда в учебные заведения пришло то поколение учителей, которые лишены советского опыта и даже возможности общаться с предшественниками, трудившимися в годы, ставшие для них золотыми.

Первое наблюдение. Мат. Он стал такой же обыденностью для брянских школ, как и котлеты в столовых заведения. Первое востребовано, второе выбрасывается в отходы.

Учительница физкультуры. Стройна, насколько позволяет возраст, подвижна и энергична − независимо от возраста. Если ее коллеги  на том же стадионе смотрят в телефоны, пока ребята бегают по кругу или симулируют физические занятия, то она подгоняет, поправляет, подсказывает. Неравнодушного человека видно издалека. Благодарит за добрый отзыв. Жалуется:

− Уже в пятом классе ребята начинают шалить − гормональный сбой. Взрослеют. Заниматься многие перестают, из дома не вытащишь. Телефон, болталки, сласти. Вот сейчас, посмотрите, им по десять лет. Все худенькие, никто не отлынивает. Надо пробежать пять кругов − бегут. У кого не получается быстро − все равно стараются. Через три года будет совсем другая картина. А как питаются? В школьной столовой прекрасные котлеты готовят − не жареные, а на пару. И что? Оставляют в тарелке или выбрасывают. Дома же всякую гадость едят потом. Куда родители смотрят? Тяжко…

Молодой тренер. Проводит занятия с ребятами на школьном стадионе по воскресеньям. Издалека слышно, как делает внушения:

− Матвей, зачем ты сегодня пришел? Зачем ты вообще ходишь? Тебе не нравится футбол?

− Нравится…

− Ну, судя по тому, как ты сегодня работал, нравится тебе другое. Здесь надо работать, понимаешь? Работать, а не делать вид. Тебя отец учит работать?

− Мы с мамой… Я работаю…

Тренер рассказывает, отпустив ребят:

− Мы занимались на тридцатиградусном морозе, и никто не болел. Теперь в залы засели. Чуть ветер подул − у него уже насморк или воспаление. Мы кого растим? Мужиков? Защитников? Борцов? Иди одуванчики? Родители одного мальчика звонят сегодня: «Марк не придет. Он не успеет. У него занятия в четырнадцать». А мы в одиннадцать тут собираемся. Как не успеет? Родители не понимают и не хотят понять, что для ребенка движение − самое важное. Это здоровье, это быстрая реакция, острый ум. Да, это все физическая культура!

Перемена. Стайка ребят вылетает на улицу. Среди обычного галдежа − мат. Не просто пара слов нецензурных, а трехэтажная тирада в духе матерого уголовника, который трижды побывал в колонии. Девочка лет тринадцати осыпает этой скверной своих сверстниц. Холеная, хорошо одета, с пухлыми щеками. Даже очкарик, что уж совсем, казалось бы, должно противоречить пристрастию материться. И пошло, как перекличка: брань там и здесь, мальчики и девочки, рослые и еще маленькие. Что же происходит? Вопрос адресуется учительнице:

− Вы слышите, как они матерятся?

Вместо ответа − вялый взгляд в сторону, легкий кивок головы, в котором отчетливо читается: «Ой, что вы с этим матом?» На словах:

− Нет, не слышала.

− Правда? Все слышат, а вы нет? Вы точно учительница? Мальчик, ты умеешь материться?

− Нет, − кивает лукаво.

Девочка, стоящая рядом, тут же «сдает» его:

− Он больше всех ругается. Масик, что ты врешь?

Меньше всего примерный мат хочет услышать равнодушная учительница. Не потому, что это мат, а потому, что она вообще ничего не хочет слышать. Безмятежность − ее лозунг. День прошел − и ладно. Зарплату выдали? Тоже хорошо. Надо бы побольше. За что? За то, что не рвет душу и даже не знает, что это такое. За глухоту. За то, что непохожа на учительницу физкультуры, которая работает в школе, а не отбывает номер.

В сущности, счет неплохой: двое неравнодушных преподавателей на одну безмятежную и глуховатую. Но не слишком ли велика третья треть? Не потому ли мата и хамства в жизни все больше, а фигуры старшеклассников все безобразнее? Телосложение многих ребят стало женским, поколение перерождается на глазах. Против этого не борются родители, на это равнодушно взирают учителя. Их предшественники советского периода не стеснялись отчитывать не только отлынивающих от физкультуры школьников, но их родителей. Объясняли, что справками «об освобождении» они портят жизнь своим детям.

Будет скверно, если учителей с безмятежным, равнодушным взглядом станет больше, как и родителей, у которых дети не понимают, что такое хорошо и что такое плохо. Риск велик.