Николай Алексеенко: «У меня никогда не было времени не работать»

Общественная работа, если она не только длится годами, но ведется в изнурительном режиме, означает неминуемое пересечение с органами власти. А потом − и желание предложить власти то, что может быть полезным для всех или для многих. С Николаем Алексеенко так и произошло. Десять лет общественной работы, из них два года − в ОНФ. Его уже хорошо знают в высшем законодательном органе страны. Знают даже лучше, чем некоторых депутатов, потому что он входит в экспертный совет по строительству при комитете по транспорту и строительству Государственной думы. Кроме того, является сопредседателем рабочей группы, которая реализует механизм «регуляторной гильотины» в сфере земли и недвижимости. Николай Алексеенко в Общероссийском народном фронт выступает как эксперт тематической площадки «Жилье и городская среда».

Что это означает, можно понять по попыткам взять интервью. Помощник Николая Алексеенко извиняется и докладывает, что его очень просят комментарий по видеосвязи сотрудники телеканала «Россия 24», потом звонят из ОНФ, через минуту − из Госдумы… И так весь день. К вечеру Алексеенко выглядит утомленным, но вида не подает. Собственно, к этому обязывает закалка. «У меня никогда не было времени не работать», − с улыбкой говорит он. Сколько верст изъездил и прошагал по стране, конечно, не сосчитать. Основная профессия Николая Алексеенко связана с землей. Потому он стал основателем и генеральным директором проектно-изыскательского института «Геопроектизыскания». При этом успел защитить кандидатскую диссертацию по юридическим наукам.

В 1994 году окончил Государственный университет по землеустройству, в 2019 году − Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Доцент базовой кафедры «Землеустройство» Государственного университета по землеустройству. Эта работа позволила одновременно анализировать, как законы и решения государства отражаются на экономике, на предпринимателях. Появилось много наблюдений. Но сейчас, говорит Николай Алексеенко, настала пора хотя бы что-то воплотить в законодательной работе. Чтобы убрать лишние препоны для бизнеса и, напротив, дать ему новые стимулы. Чтобы творческие порывы не уходили в песок.

Потому Николай Алексеенко решил принять участие в предварительных выборах «Единой России». Он не вступал в партию, но это не мешает попробовать свои силы в праймериз. Но почему, собственно, Брянск привлек москвича?

− Во−первых, уже был некоторый опыт политической работы в Брянске, − говорит Николай Алексеенко. − Мы и тогда провели довольно большое социологическое исследование, много общались с людьми. Должен сказать, что жители Брянской области близки мне, уроженцу Харьковской области, по духу. Здесь и география играет свою роль, и живые связи. Моя мать − из Пензы, отец украинец. У меня очень трепетное отношение к тому, что объединяет братские народы. Понимаю большое значение памятника «Три сестры» и хочу делать все, чтобы его смысл не был утрачен. Где родился, там и пригодился. Я вырос в среде, очень похожей на брянскую. То есть решение приехать в Брянск было для меня вполне осознанное. Изучал область, в том числе ее экономику, смотрел, какие вопросы более всего волнуют жителей. За месяц объехал почти весь округ, пообщался с множеством людей. Считаю, что выбор правильный, брянцы мне очень близки по складу ума, по своим чаяниям, обычаям. Здесь мне комфортно.

− Когда общались с людьми, появились ли у вас идеи для будущих законов?

− Да, только за последние недели возникли три − четыре нормотворческих идеи. Одна касается развития бизнеса. Столкнулся с тем, что собственники сыроваренного предприятия не могут разрешить свой спор. А стоит задача создавать в этом удаленном районе рабочие места. В чем загвоздка? Нужно, чтобы появился новый эффективный собственник, а это означает, что возникнут вопросы с землей, придется многое выяснять с  Роспотребнадзором, и так далее. Хотя идеи не новы, но в законодательстве они не осуществлены. Мы и в «Деловой России» их обсуждали. Нужны «длинные» деньги, льготные кредиты. Нужно понимать, что мы должны противодействовать оттоку людей и создавать рабочие места. А значит, потребуется государственное софинансирование, какие-то гранты. В целом речь идет о поддержке бизнеса, особенно в чернобыльских районах, которые относятся к условно депрессивным. Там недостаточно инфраструктуры, а люди должны хорошо зарабатывать. Считаю, что законодательные нормы на сегодня недокручены в плане поддержки областей.

Еще одна идея связана со спортом. Есть команда, но нужна форма, страховка и так далее. Считаю, что эти заботы тоже могла бы взять на себя либо областная, либо федеральная власть. Думаю, в ближайшее время еще какие-то идеи родятся, потому что пятно контакта, некий социальный срез дают к этому немало поводов. Надеюсь, что потом смогу при общении любому задать вопрос: «Вы в каждом районе были?» Я уже побывал, но еще не раз придется объехать область и поговорить как с представителями власти, так и с теми, кто в поле пашет, кто за баранкой или в за прилавком магазина. Только после того, как поймешь, что беспокоит людей, можно искать верные и эффективные решения. А потом уже переплавлять их в программу и осуществлять. И сделать это можно только гуртом, вместе. Один в поле не воин. В ином случае самая лучшая идея утонет в болоте неприятия.

− Что прежде всего хотелось бы воплотить?

− Багаж, который накопил во время общественной работы, позволил мне участвовать в разработке проекта закона об отраслевых рейтингах. Основная идея − создать объективный независимый источник информации субъектов строительной отрасли, чтобы сделать информационную среду прозрачной и открытой. В итоге это должно повысить конкурентоспособность, качество продуктов. Мы все − потребители строительной отрасли. Это огромный сектор экономики: мосты, дороги, дома, качество цемента, бетона. От качества столь важного сектора зависит качество и безопасность нашей среды. Но в сегодняшних условиях главный критерий − это цена, а потому невозможно говорить ни об энергоэффективности, ни об экологичности. А нужно рассматривать жизненный цикл объекта, то есть сколько он будет эксплуатироваться, насколько дорого будет обходиться его обслуживание.

Поэтому терзался размышлениями, как избавить отрасль от посредничества, демпингов, фальсификата. Мы изучили обстановку и увидели, что даже в сфере благоустройства каждый четвертый или пятый контракт расторгается, в том числе из-за плохого качества или неспособности выполнить взятые на себя обязательства. Пришел к выводу, что фильтр в виде объективной рейтинговой оценки стал бы эффективным современным рыночным инструментом. Но правильно настроенный. Потому что он может либо ограничивать конкуренцию, либо создавать нормальные условия для нормальных участников рынка, воспитывать их. Иначе мы будем сталкиваться прежде всего с вопросами безопасности возводимых зданий.

− Иногда разработчиков законов упрекают в лоббировании чьих-то интересов. Как отнеслись к вашему проекту?

− У меня прямо спрашивали, не хочу ли я на нем заработать. Я отвечаю: речь не о том, что компания должна купить рейтинг. У нас законопроект предусматривает требования к агентствам: должны быть методологии, гарантирующие объективность и независимость, должен быть орган, который бы эту методологию утверждал, должна быть ответственность, вплоть до уголовной, за фальсификацию. Мы говорим, что тот доступ на рынок, который был выстроен более десяти лет назад в системе саморегулирования, себя не оправдывает, даже вредит отрасли. Уже президент был вынужден вмешаться, потому что дошло до абсурда: допуск за три копейки даже на атомные объекты любая компания, где никого и ничего нет, могла получить за считанные часы. Это породило практику неквалифицированного посредничества, необоснованного демпинга и так далее. И до сих пор такой порядок продолжает убивать отрасль. Миллиарды, выкачанные из отрасли, лежат недвижным грузом в банках. Давайте признаем, что эксперимент неудачен и вернемся к государственному лицензированию.

− Общественная работа не надоела?

− Это то, чем занимаюсь всю жизнь, причем без отрыва от производства. Причем на тебя навешивают, навешивают, и ты, как тягловая лошадка, тянешь и тянешь. Сейчас много времени занимает участие в рабочей группе по «регуляторной гильотине» в сфере земли и недвижимости. Первые месяцы по два дня в неделю уходило на то, чтобы участвовать в различных заседаниях. Провели пересмотр многих нормативных актов, чтобы понять, какие нужно отменить, а какие изменить. И сейчас эта работа не останавливается, потому что получился эффективный инструмент, который оценили и в правительстве, и в кругах бизнеса. Если перестать «гильотинировать» документацию, то через пару лет путем издания ведомственных актов все вернут к исходному положению. Потому правительство решило распространить наш опыт на ревизию более высокого уровня, изучить, какую нагрузку несут граждане и бизнес вследствие применения федерального законодательства.

Интересно и тяжело. Но попытка реализовать себя в законодательном органе − это некая эволюция, переход от общественных площадок к более высокому уровню. Потому что многие инициативы либо остаются на бумаге, либо уходят в корзине, не доходят даже до уровня обсуждения. А высокая площадка Госдумы позволяет с ее трибуны доносить информацию по меньшей мере до такого уровня.

− Вам партия предложила участвовать в предварительных выборах?

− Нет, это моя инициатива, но она была одобрена коллегами в ОНФ. В роли эксперта сейчас смотрю, что и как в Брянской выполняется по программе формирования комфортной городской среды. Увидел, что проведена довольно большая работа. Еще год назад этого не было, а теперь по всей области открывают спортивные сооружения, бассейны, спортивные площадки, школы, детские сады, стадионы, парки, скверы, где гуляют семьи. Это хорошее начало. Опросы, которые мы проводили , показывают, что люди после домашнего уюта на второе место ставят как раз благоустройство. И в этом смысле в Брянской области очень многое делается. И делается с душой, качественно.