Как прокурор за музеем надзирал

В кабинете генерального прокурора было тихо, только едва слышное радио немного разбавляло солидное спокойствие важного государственного служащего.

Закончились бесчисленные совещания, заседания, которыми неизбежно наполнено каждое утро, и теперь генеральный прокурор решил погрузиться в работу с бумагами. Необходимо было составить план выступления в Совете Федерации. Это его волновало сейчас больше всего. Он не любил публичные выступления. Десятки пар глаз, устремлённых на оратора, всегда смущали его.

Основной текст выступления был уже набросан подчиненными. Генпрокурор внимательно прочитал его снова. За сегодня − первый раз, за эту неделю − уже третий. Вроде бы все хорошо, все слова стояли в нужных местах, акценты расставлены правильно, но чего-то не хватало. Генеральный прокурор пока сам не знал чего.

Наконец он понял, что его раздражает в речи больше всего. Раздел про защиту прав инвалидов был написан слишком сухо. Не хватало живого примера, настоящего случая «с земли», чтобы показать работу органов прокуратуры. Генеральный решил не поручать поиски подходящего акта прокурорского реагирования подчиненным. Он поднял трубку телефона:

− Иван Израилевич, зайди, пожалуйста.

Генпрокурор решил посоветоваться со своим первым заместителем, опытным общенадзорником. Через две минуты государственный советник юстиции 1 класса был уже в кабинете у генерального прокурора.

− Слушаю, Александр Владимирович.

− Иван Израилевич, редактирую свою речь для Совета Федерации. Попроси, пожалуйста, свое управление помочь мне.

− Да, конечно. Общенадзорный блок переписать полностью? На чем сделать акцент?

− Нет. Написано неплохо, но хочу уточнить по инвалидам. Необходим хороший пример. Пусть принесут мне цифры по этому направлению, я сам посмотрю, выберу.

− Я понял. Есть, будет сделано.

Первый заместитель генерального быстро вышел из кабинета и сразу направился к начальнику главного управления по надзору за исполнением федерального законодательства:

− Олег Валентинович, шеф просит дать ему цифры по инвалидам. Правда, я не особо понимаю, как он будет выбирать оттуда примеры.

Далее государственная машина заработала по отлаженному алгоритму: после указания первого заместителя генерального прокурора начальник главного управления дал поручение своему заместителю, тот − непосредственному исполнителю из числа рядовых прокуроров организационно-аналитического отдела. Через 5 минут на столе у генерального прокурора лежали общероссийские статические данные по защите прав инвалидов за 6 месяцев текущего года. К этому времени Александр Владимирович уже знал, как он найдет хороший пример для своей речи. Он решил, что возьмет акт прокурорского реагирования «с земли» методом случайной выборки или, как любила говорить его дочь, рандомно. 

Генеральный прокурор скользил пальцем сверху вниз по строчкам отчета. На позиции прокуратуры Н-ской области он остановился. Регион в Центральной России практически ничем не выделялся среди других областей. Генпрокурора он устроил своей рандомностью. Далее Александр Владимирович начал изучать список районных прокуратур выбранной области. Их было немного, чуть более 30. В этот раз генпрокурор решил начать с конца алфавита. Его палец остановился на прокуратуре Н-ского района. Прокурор этого района в текущем году внес представление и направил в суд исковое заявление в защиту прав инвалидов.

Генеральный прокурор определился с примером для своей речи, рандомность его опредленно радовала. Представление и иск в суд − отличный вариант, подумал он, и тут же набрал первому заместителю:

− Иван Израилевич, поднимите и принесите, пожалуйста, представление и исковое заявление по инвалидам прокуратуры Н-ского района Н-ской области.

***

Прокурор Н-ского района Н-ской области Юрий Петрович Гвоздев сидел в кабинете после проведённой оперативки и пил кофе. В тот момент, когда генеральный прокурор подчеркивал строку с цифрами его родной прокуратуры в общенадзорном отчете по инвалидам, Гвоздев повернулся в кресле и случайно задел локтем лежавший на столе наряд с актами прокурорского реагирования за шесть месяцев текущего года. Чашка с недопитым кофе, стоявшая на стопке бумаг, от резкого движения ожидаемо упала, черная жидкость разлилась на обложку, после чего начала коварно стекать внутрь наряда, пачкая прокурорские бумаги. Юрий Петрович быстро схватил папку и стал трясти ее. Особых проблем, конечно, этот инцидент не доставил, так как можно было легко найти и распечатать необходимые прокурорские документы. Сложнее было с ответами на акты реагирования, но и здесь выход тоже был.

Оказалось, что больше всего в наряде пострадало представление и исковое заявление по музею. Юрий Петрович подписывал эти бумаги в первом полугодии, когда получил очередной нагоняй от общенадзорного отдела областной прокуратуры из-за нехватки мер реагирования по инвалидам. Ненасытный идол АППГ требовал жертв.

С инвалидами в Н-ском районе было туго. Нет, конечно, инвалидов хватало, но официально инвалидами они не значились, к суровой российской действительности давно и успешно адаптировались. Более того, Юрий Петрович полагал, что каждого второго, кто пишет жалобы в прокуратуру, можно было признавать инвалидом в связи с имеющимися необратимыми изменениями в психике, но как-то защищать эту категорию ему не хотелось. Юрий Петрович понимал, что по инвалидам он выбрал свой лимит. Все необходимые пандусы в районе имелись, стоянки были размечены, специальный транспорт и лекарства для инвалидов выделены. Надо было что-то придумывать. По мнению областной прокуратуры, законность на данном направлении не была полностью восстановлена. Не обеспечен упреждающий и эффективный надзор.

И тут Юрий Петрович вспомнил про местный краеведческий музей. Музей был довольно интересный для сравнительно небольшого районного центра. Среди экспонатов имелись даже кости мамонтов, обнаруженные в ходе археологических раскопок в районе. Кости есть, а шрифта Брайля нет! Это открытие для районного прокурора почти равнялось по важности с обнаружением в районе более 30 лет назад останков древних волосатых животных.

Представление было написано за пару часов.

«Прокуратура Н-ского района провела проверку соблюдения законодательства, направленного на обеспечение для инвалидов по зрению общедоступной социальной инфраструктуры в Н-ском краеведческом музее – филиале ГБУК «Н-ский государственный краеведческий музей».

Установлено, что при входе в здание музея отсутствует информационная мнемосхема (тактильная схема движения) для инвалидов по зрению, отображающая информацию о помещениях в здании, рельефные стрелки и надписи, выполненные рельефно-точечным шрифтом Брайля».

Через три дня ему позвонил директор музея. Юрий Петрович долго слушал его объяснения о том, что за все время существования музея в него зашли от силы три инвалида, и то они были колясочниками. Директор заявил, что знает абсолютно всех слепых в районе и готов лично проводить для них экскурсии, держа каждого под локоток. На районного прокурора эти доводы возмущенного музейного работника совершенно не действовали. В те моменты, когда он мысленно сдавался под валом разумных доводов директора, он представлял лицо начальника «семерки». Вся жалость испарялась мгновенно. Гвоздев прекрасно знал, что идол АППГ, которому поклоняются многие прокурорские работники, глух к разумным доводам.

В конце беседы Юрий Петрович вежливо напомнил, что ждет устранения выявленных им жутких нарушений законности и ответа на представление в установленный законом срок.

Выждав месяц и убедившись, что таблички в музее так и не появились, Юрий Петрович написал в суд «исковое заявление о признании незаконным бездействия ГБУК «Н-ский государственный краеведческий музей» и о понуждении к совершению действий». Суд вынес решение, обязав музей удовлетворить все требования прокурора района.

***

Из лирических воспоминаний о неравной схватке за права инвалидов в реальную жизнь районного прокурора вернул звонок служебного телефона. Звонили из областной. Начальник общенадзорного отдела приказал Юрию Петровичу срочно приехать в областную прокуратуру, захватив с собой представление по музею, ответ на него, иск в суд и судебное решение. Те самые, на которые он сегодня пролил кофе. Закончив разговор, Юрий Петрович негромко выругался.

Через два с половиной часа Гвоздев, преодолев 120 километров, стоял в кабинете первого заместителя прокурора области. Там уже сидел начальник «семерки». Они были заметно встревожены, пытались перебрасываться шуточками, но выходило не очень.

− Наконец! Дождались! Юрий Петрович, что там у тебя? − добродушно начал первый заместитель областного прокурора, едва успев пожать руку районному прокурору.

− А что у меня? − удивился Гвоздев.

− С музеем этим?

− Нарушение по инвалидам выявили. Отсутствует информационная мнемосхема для инвалидов по зрению, нет стрелок и надписей, выполненных рельефно-точечным шрифтом Брайля. Внес представление. Они ничего не сделали, написал иск. Суд встал на нашу сторону.

− Инвалиды жаловались? Какого черта ты вообще полез в этот музей? Сколько у тебя за год граждан посещают этот музей? Сколько из них слепых инвалидов? Ты знаешь, что это стало известно там, − сказал первый заместитель и поднял палец вверх.

− У меня не хватало …

Первый зам обрушился на Гвоздева, который хотел сказать, что у него не хватало актов реагирования по инвалидам в первом полугодии.

− Мозгов у тебя не хватало! Какой шрифт Бройлера в этом задрищенском музее? − заорал первый заместитель областного.

− Брайля, − с опаской поправил руководство районный прокурор.

− Брайля! Умник! Глаза бы тебе выколоть и на ночь в этом музее запереть. Чтобы ты по табличкам ориентировался! − взревел первый зам.

− Так там нет табличек до сих пор, − все еще пытался отбиваться Гвоздев.

− Юрий Петрович, вы в курсе, что генеральный прокурор узнал и планирует осветить этот пример в своей речи. Что мы теперь должны сказать генеральной?

Начальник общенадзорного отдела говорил спокойно и поэтому еще больше раздражал Гвоздева. Ведь это именно он весь второй квартал названивал ему и требовал «палки» по инвалидам.

− У меня все акты реагирования с собой, − Гвоздев не знал, что ответить на риторический вопрос начальника «семерки».

− Вы больше никаких актов по музею не вносили? − продолжал допрос начальник отдела.

− В этом году нет. В том году было.

− Что?! − одновременно выдали первый зам и начальник «семерки».

− Представление и иск. У них в эксплуатации находится убежище, противорадиационное укрытие. Через суд я добился, что в нем были созданы резервы лекарственных препаратов и медицинских изделий, наборов противоожоговых и других медицинских изделий для оказания первой помощи на расчетное количество укрываемых. Обеспечена постоянная готовность помещений к переводу их в установленные сроки на режим защитных сооружений и необходимых условий для безопасного пребывания укрываемых как в военное время, так и в условиях чрезвычайных ситуаций мирного времени. Обеспечены необходимые условия пребывания там укрываемых в режиме II в течение 48 часов путем реконструкции водоснабжения и канализации. Приобретены аварийные безнапорные емкости для питьевой воды и санузлы, − Гвоздев выдал все, что помнил из того иска.

Ошарашенные первый зам и начальник отдела переваривали озвученную информацию.

− Господи. Это конец, − произнес первый заместитель прокурора области и закрыл лицо руками.

− Можно сфоткать и потом для интернета будет хорошая картинка в стиле «фейспалм.джипег», − иронично подумал районный прокурор, смотря на фигуру первого заместителя областного. К этому времени Гвоздев уже понял, что спастись от паники ему поможет только юмор.

− Идем к шефу. Времени уже нет. Они сейчас планируют провести с нами совещание по видеосвязи. Генеральный прокурор желает из первых уст узнать о выявленном нарушении и его устранении, − после минуты молчания обреченно вымолвил первый заместитель областного прокурора.

В просторном зале для конференций и заседаний коллегии облпрокуратуры был приглушенный свет, кондиционеры успели достаточно охладить воздух, было даже прохладно. При этом Гвоздев все же изрядно вспотел, но область в районе подмышек на форменной рубашке была еще сухая. Прокурор области, первый заместитель прокурора области, начальник отдела по надзору за исполнением федерального законодательства областной прокуратуры и прокурор Н-ского района Н-ской области Юрий Петрович Гвоздев заняли свои места. В зале было тихо. Никто из руководства областной прокуратуры не давал никаких советов Гвоздеву. Было ощущение, что все обреченно ждали казни. 

Через 5 минут на экране большого телевизора появились генеральный прокурор, его первый заместитель, начальник главного управления по надзору за исполнением федерального законодательства.

− Добрый день, коллеги, − генеральный прокурор вместе с приветствием хотел сказать еще что-то, но в этот момент у Гвоздева зазвонил мобильный телефон.

Он звонил так громко, что все мгновенно замолчали. Гвоздеву, который в тот момент судорожно хлопал по карманам, проклиная себя за то, что не успел поставить смартфон на беззвучный режим, казалось, что даже кондиционеры перестали работать и охлаждать воздух.

Наконец он нащупал телефон и отключил противный звонок…

***

Юрий Петрович проснулся. Его разбудил ненавистный сигнал будильника на мобильнике.

− Давненько у меня таких кошмаров не было. Последний раз эта долбаная гречка снилась, − сказал вслух районный прокурор и пошел умываться в ванную комнату.

Уже через 30 минут он ехал на работу. Окно в машине было открыто, летний зной потихоньку исчезал, лицо прокурора приятно обдувал свежий и одновременно еще теплый августовский ветер.

Гвоздев вспоминал ночной кошмар и улыбался. Он прекрасно знал, что в генеральной прокуратуре никому нет дела до его отчета, до его представления и иска по музею. И никогда генеральный прокурор не затребует себе его облитый кофе наряд с актами реагирования. Теми самыми актами, которые в сумме дают общероссийскую приятную картину борьбы органов прокуратуры с нарушениями законности.

− Общее дело делаем, − важно подумал Гвоздев и припарковал машину во дворе своей районной прокуратуры.

Довольный, он зашел в кабинет и включил телевизор. Генеральный прокурор рассказывал сенаторам о нарушениях законности и принятых мерах:

«… Надзор за исполнением законодательства о социальной защите и социальном обслуживании инвалидов является приоритетной задачей органов прокуратуры.

Всего в указанной сфере в текущем году прокурорами выявлено свыше 80 тысяч нарушений закона, в целях их устранения внесено 25 тысяч представлений, по результатам рассмотрения которых 16 тысяч лиц привлечены к дисциплинарной ответственности, на правовые акты принесено 3,2 тысячи протестов. В суды направлено 17,2 тысячи исковых заявлений.

Прокуроры ориентированы на обеспечение мерами прокурорского реагирования реализации прав лиц с ограниченными возможностями, защиту их интересов и привлечение виновных должностных лиц к ответственности».

Михаил Сапожков