Россиян шокировала новость о продаже квартир Пушкина

«В Санкт-Петербурге на продажу выставлены две квартиры, которые с 1834 по 1836 год в составе бельэтажа арендовал поэт Александр Пушкин. Квартиры не являются музеем и принадлежат частному лицу. О факте продажи исторического объекта недвижимости сообщил петербургский риэлтор Руслан Соешев, представляющий интересы собственника. Выставленные на продажу одним лотом двухкомнатная и однокомнатная квартиры находятся на втором этаже бывшего доходного дома…».

Риэлтор выкладывает видео в интернет: историческая квартира, – в её стенах творил сам Александр Сергеевич, сюда, в гости к нему, захаживали почти все российские знаменитости! А ещё будущий владелец квартиры сможет лицезреть из окон Неву и Петропавловскую крепость, а с балкона – созерцать петербургские торжества, в их числе и любимые «Алые паруса»! Об этом и дизайнеры «сверхмодной» квартиры, и её продавцы говорят с нескрываемым восторгом, взахлёб. Редчайшая возможность – почувствовать себя немного Пушкиным!

Дело лишь за ценой – любой, заплатив 55 миллионов рублей (такова стартовая цена!), волен творить в ней всё, что подскажет его фантазия! Хоть бордель, хоть отель… Святое дело – частная собственность!
«Теоретически в квартире можно открыть тематический апарт-отель или хостел (имеется технический подъезд с улицы, который можно открыть и отремонтировать) или в качестве представительской штаб-квартиры для компании», – советует Руслан Соешев.

Вот уже третье столетие пушкинисты буквально по крупицам собирают всё: рукописи, письма, семейные реликвии поэта… А тут – квартира поэта, где он жил, творил, любил. Бесценное пушкинское пространство!

Итак, где же эта заветная квартира? Современный адрес: Набережная Кутузова, дом 32. А в пушкинские времена адрес был иным: «у Прачечного мосту на Неве в доме Баташова», что на Дворцовой набережной (набережную именовали подчас Гагаринской). Сюда, в дом «господина Гвардии полковника и кавалера» Силы Андреевича Баташова, Пушкин перебирается один. Летом 1834 года жена Наталия Николаевна с малыми детьми Машей и Сашей гостит в родовом калужском поместье.

«Наташа, мой ангел, знаешь ли что? – спешит поделиться радостной новостью поэт с женой, – я беру этаж, занимаемый теперь Вяземскими».

Прежний владелец, точнее, арендатор квартиры, князь Пётр Вяземский с семейством отправился в Италию в надежде, что тёплый климат Средиземноморья, как заверяли медицинские светила, излечит его дочь, больную княжну Полину.

«С князем Вяземским я уже условился. Беру его квартиру. К 10 августу припасу ему 2500 рублей – и велю перетаскивать пожитки; а сам поскачу к тебе», – пишет Пушкин своей Наташе в Полотняный Завод.

И вновь его письмо жене:

«Я взял квартиру Вяземских. Надо будет мне переехать, перетащить мебель и книги…».

Квартира в бельэтаже стоила недешево: шесть тысяч рублей ассигнациями в год. Но делать нечего – семья стремительно разрасталась: Наталия Николаевна решила взять старших сестер Екатерину и Александру, изнывавших от одиночества и скуки в Полотняном Заводе, к себе, в Петербург.

Да и обе они жаждали обычного женского счастья, такого же, как у их младшей замужней сестры. А где в деревне найти достойных женихов?

Добрая Наташа вполне представляла себе всю тоску и безрадост­ность их жизни, да и сёстры со слезами умоляли вызволить их из домашнего «заточения».

Пушкин неодобрительно отнесся к ре­шению жены: «Но обеих ли ты сестер к себе берешь? эй, женка! смотри… Мое мнение: семья должна быть одна под одной кровлей: муж, жена, дети покамест малы; родители, когда уже престарелы. А то хлопот не наберешься, и семейственного спокойствия не будет».

Беспокойство поэта оправдалось. Вольно или невольно беду в дом при­несла старшая из сестер, Екатерина, став женой будущего убийцы поэта кавалергарда Жоржа Дантеса-Геккерна. Та самая, что восторженно писала брату Дмитрию о счастье, которое она впервые испытала, живя в семействе Пушкиных.

Писала старшему брату и Александра Гончарова. Ей было тепло в доме Пушкина, впер­вые о ней искренне заботились, её лю­били и жалели: «…Я не могу не быть благодарной за то, как за мной ухаживали сестры, и за заботы Пушкина. Мне, право, было совестно, я даже плакала от счастья, видя такое участие ко мне, я тем более оценила его, что не привыкла к этому дома».

Прежде Пушкин предупреждал жену: «Если ты в самом деле вздумала сестер своих сюда привезти, то у Оливье (имя владельца дома на Пантелеймоновской улице; ныне – улица Пестеля, 5, где жили Пушкины) оставаться нам невозможно; места нет».

Вопрос о найме роскошной квартиры был решен, и поэт тотчас сообщает свой новый адрес Нащокину: «Пиши мне, если можешь, почаще: на Дворцовой набережной в дом Баташова у Прачешного моста (где жил Вяземский)…».

В середине августа 1834-го Пушкин переезжает на Дворцовую набережную, и уже на новой квартире получает желанную весть – отпуск для поездки в Нижегородскую и Калужскую губернии ему всемилостивейше разрешен.

Из Петербурга Пушкин выехал 17 августа: путь его лежал в Москву и далее в Полотняный Завод. В гончаровской усадьбе Пушкин прожил с семьей две недели, затем, забрав жену, детей и своячениц, уехал в Москву. Там пути их разошлись: поэт отправился в Болдино, а Наталия Николаевна с детьми и сёстрами Екатериной и Александрой – в Петербург, на новую квартиру, где предстояло им прожить почти два года.

…В баташовском доме бывали Пётр Плетнев и Василий Жуковский, Владимир Одоевский и Пётр Киреевский: кипели жаркие споры, рождались новые замыслы и литературные проекты. Здесь черновые наброски поэта чудодейственным образом превращались в рукописи «Истории Петра», «Египетских ночей», «Сцен из рыцарских времен», «Капитанской дочки»…

В мае 1835 года Наталия Николаевна вновь разрешилась от бремени: комнаты в доме на Дворцовой набережной огласились младенческим криком. На свет появился сын Григорий.

Сюда же было доставлено ей и письмо мужа, отосланного им в сентябре из Тригорского: «Здорова ли ты, душа моя? и что мои ребятишки? Что дом наш, и как ты им управляешь?».

Беспокоился Пушкин не напрасно, жена сообщала ему о домашних неприятностях: «Пожар твой произошел, вероятно, от оплошности твоих фрейлин, которым без меня житьё! слава Богу, что дело ограничилось занавесками».

Перед самым отъездом в Москву, в конце апреля 1836-го, Пушкин подписал другой контракт с владельцем: вся его большая семья перебиралась из бельэтажа на третий этаж того же дома, в квартиру подешевле, – плата уменьшилась до четырех тысяч. Нужно было как-то сокращать расходы, ведь жена вновь носит под сердцем ребёнка, а денег катастрофически не хватает… Заботы заботами, но и радость большая: новая жизнь зародилась в стенах старой квартиры!

В петербургский дом «у Прачечного моста на набережной» адресовано и самое последнее письмо Пушкина к жене из Москвы в мае 1836 года…

Ну а десятого мая Наталия Николаевна с детьми и сёстрами переезжает на дачу на Каменном острове, где через тринадцать дней появится на свет маленькая Наташа.

Лето всё семейство Пушкиных-Гончаровых провело на Каменном острове, и дом на набережной, столь значимый в жизни поэта, был навсегда покинут…

Ныне мраморная доска на фасаде дома номер 32 по набережной Кутузова удостоверяет, что именно здесь два года жил поэт.

Ровно десять лет назад мне довелось побывать в этой мемориальной и… абсолютно недоступной квартире. Захожу в подъезд. Двери бывшего пушкинского жилища распахнуты – полным ходом идет евроремонт. Долго уговариваю рабочих, прошу у них разрешения войти, рассказываю, какой великий человек жил здесь в позапрошлом веке… Слушают с интересом, кто-то вспоминает, что когда срывали старые обои, под ними обнаружили газеты с «новостями» из девятнадцатого столетия! Имени владельца престижных апартаментов рабочие не знают, да и вряд ли оно войдет в историю…

В квартире всё перестроено, единственное, что осталось неизменным – само её историческое пространство да великолепный вид с балкона на Неву и Петропавловскую крепость. И это ли не чудо: видеть в нашем двадцать первом веке тот же пейзаж – «Невы державное теченье», «береговой её гранит», золотой шпиль Петропавловки, – что некогда представал взору Александра Сергеевича?!

P.S. Жаль, пушкинская квартира до сих пор не обрела законного права – стать полнокровным Музеем семьи русского гения. Быть может, в ней разместилась бы экспозиция, посвященная интереснейшим, необычным судьбам детей, внуков, правнуков Александра Сергеевича. А ведь такого пушкинского музея в России нет. И по всем законам, а главное, по закону высшей справедливости, по закону памяти и любви к поэту, мемориальная квартира должна иметь совсем иной статус – государственный. Именоваться филиалом Всероссийского музея А.С. Пушкина в Петербурге!

И, как ни пафосно это звучит, стать общенародным достоянием.

Как прав был Сергей Соболевский, приятель поэта, когда проезжая мимо московского дома на Собачьей площадке, где жил он некогда вместе с Пушкиным, и увидев вывеску на двери «Продажа вина и прочее», воскликнул: «Sic transit gloria mundi!» (Так проходит мирская слава – лат.).

И посетовал: «В другой стране, у бусурманов, и на дверях сделали бы надпись: здесь жил Пушкин! – и в углу бы написали: здесь спал Пушкин!».

Похоже, в Россия мало что изменилось… И если не найдутся истинные меценаты и не откликнутся власть имущие, остаётся единственное средство: объявить сбор пожертвований, создать всенародную «копилку»! Так когда-то, в веке девятнадцатом, всем миром собирали полушки и рубли на памятник Пушкину в Москве. И ведь стоит!

Источник: «Столетие»