«У нас есть толь­ко один способ бороться»: исповедь врача

Я – врач с почти 60-летним стажем и не могу спокойно наблюдать за тем, к каким плачевным резуль­татам приводит неуклюжая и не до конца продуманная реформа отечественной медицины.

Недавно мне самой пришлось обра­титься за помощью в поликлинику. Врач ни разу не взглянул мне в глаза, не при­тронулся ко мне стетоскопом, не изме­рил давление, не сделал ничего того, к чему мы все привыкли за прошлые годы. Глядя на экран компьютера, задал несколько вопросов и выписал рецепт.

Впрочем, винить коллегу, видимо, не стоит: у него норматив, как у тока­ря, который за смену должен выпустить определённое количество продукции. А то, что люди разные и приходят к вра­чу с разными проблемами, в расчёт не принимается.

Впрочем, эпизод, который я опи­сала, – мелочь по сравнению с теми проблемами, которыми нас «одари­ла» реформа.

Итоги реформы плачевны. Это и катастрофическое ослабление контроля качества меди­цинских услуг, и разительный перепад уровней квалификации медперсонала в разных регионах, и массовые увольне­ния, вызванные мерами по укрупнению и слиянию медицинских учреждений, и многое-многое другое.

В результате доступ россиян к высококачественной медицинской помощи, который декла­рировался как одна из главных целей реформ, стал практически недостижи­мым для людей с низкими доходами. А таких у нас, увы, большинство.

Авторы реформ утверждают, что вра­чи теперь стали больше зарабатывать, но ни для кого не секрет, что повы­шение зарплат достигнуто благода­ря сокращению штатов и ухудшению условий труда. Чтобы больше зарабо­тать, врачи берут по 3–4 ставки, хотя по закону могут совмещать только пол­торы, и работают по 12 часов и более.

Большие неудобства создала так называемая филиализация поликлини­ческой службы. Теперь, если пациенту необходимо сделать анализ, он должен получить направление (если только врач общей практики не поленится его дать) и с этим направлением отправить­ся в другой филиал, который зачастую находится довольно далеко (и это про­сто чтобы сдать анализы!). А если необ­ходимо более сложное обследование, скажем, КТ или МРТ, гастроскопия, ультразвуковая диагностика, то ино­гда приходится ждать записи и месяц. Многие узкие специалисты в филиалах просто-напросто отсутствуют.

Почти сошла на нет физиотерапев­тическая помощь. Совершенно игно­рируется тот неоспоримый факт, что физиотерапия помогает людям вос­становиться после тяжёлых операций, травм, инсульта и т.д. Такая же неле­пость наблюдается и со стационарным лечением терапевтических больных после хирургического вмешательства: три-четыре дня – и пожалуйте домой.

Как понять и принять то, что опыт­ных врачей увольняют, а на их место ставят молодых врачей общей практи­ки, которые, в теории, должны владеть знаниями и терапевта, и офтальмолога, и ЛОРа, и гинеколога, и проктолога, а на практике лишь измеряют артериаль­ное давление (зачастую через одежду). Почему, если у человека болит горло, он сначала должен записаться к врачу общей практики (в среднем на это уйдёт 2–3 дня), а после этого ждать очереди к отоларингологу (ещё 2–3 дня)?

Словом, куда ни кинь – всюду клин. Так ради чего тогда был затеян весь этот сыр-бор? Почему надо было всё ломать и переделывать, не лучше ли было при­вести в соответствие с реалиями вре­мени то, что верой и правдой служи­ло людям на протяжении многих лет?

А именно – разработанную в 30-е годы прошлого столетия академиком Семаш­ко систему здравоохранения, которую признали во всём мире и которую взяли на вооружение многие западные стра­ны. Эта система отлично работала у нас до конца 80-х годов прошлого века. Моя внучка родилась без тазобедренного сустава, и пять лет совершенно бес­платно её лечили в Филатовской боль­нице и вылечили, она стала здоровым человеком и счастливой мамой. Разве можно не ценить такое?

Нынче, говорят, надо экономить и по одёжке протягивать ножки. Но давайте взглянем на Кубу, страну, возможности которой просто несопоставимы с рос­сийскими. И что же мы увидим? Кубин­ская система здравоохранения органи­зована таким образом, что позволяет предотвращать заболевания до того, как они войдут в запущенную стадию и потребуют операции или иного доро­гостоящего лечения. А если дело до этого всё же доходит, все операции гражданам Кубы делаются бесплатно. Там на тыся­чу человек приходится восемь врачей. У каждого кубинца есть свой семейный врач, который осуществляет первичное медицинское обслуживание и в случае необходимости направляет пациента к узкому специалисту либо в стацио­нар. Благодаря всему этому, благодаря единой системе здравоохранения про­должительность жизни на Кубе состав­ляет 76 лет (по другим данным, 79 лет – больше, чем в США), это один из самых высоких показателей на планете.

Впечатляет, не правда ли? А ведь в основе всех достижений медицины Кубы лежит всё та же советская систе­ма здравоохранения, разработанная Семашко. И она прекрасно работает в этой стране. И никто здесь не прово­дит медицинских реформ по той простой причине, что от добра добра не ищут.

Проведите эксперимент, расспроси­те своих знакомых, как они относятся к новациям в области медицины и здра­воохранения, удобнее ли им стало жить и лечиться? Я это сделала, и ни одного, подчёркиваю, ни одного положитель­ного отзыва ни от кого не услышала. Впрочем, тут я не совсем права – все москвичи отмечали, что единая запись по телефону и через интернет очень удобна и хорошо работает. Но по всем другим параметрам – одни лишь резко отрицательные отзывы.

Причём так думают не только рядо­вые пациенты, но и специалисты. Мно­гие из них полагают, что проводимая реформа преследует две цели. Во-пер­вых, сохранение на низком уровне рас­ходов на здравоохранение (у нас они и так в отношении доли ВВП в два раза ниже, чем даже в странах Восточной Европы). Во-вторых, жёстко расчища­ют место для коммерческой медицины. По итогам 2016 г. на частные клиники приходилось только 1,1% расходов ОМС, сегодня доля частных клиник в системе ОМС достигает 30%. Наиболее крупные сегменты платной медицины – стома­тология, диагностика, гинекология, урология и косметология.

По данным ВЦИОМ, деградацию оте­чественной медицины жители нашей страны считают одной из трёх наиболее острых проблем страны (после низко­го качества жизни и слабой экономи­ки).

Доля государственных расходов на здравоохранение на душу населения в России в 3,2 раза меньше, чем в запад­ноевропейских странах. По показателю ожидаемой продолжительности жизни Россия занимает 110-е место в мире. Особенно тревожна ситуация со смерт­ностью мужчин в трудоспособном воз­расте. По данным Всемирной органи­зации здравоохранения (ВОЗ), показа­тель вероятности умереть для мужчин в возрасте от 15 до 60 лет в России почти в два раза превышает среднеевропей­ский показатель. Лишь в 18 африкан­ских странах и Сирии этот показатель выше, чем в России.

В 2000–2015 годах количество боль­ниц в России сократилось в два раза, с 10,7 тыс. до 5,4 тыс., а количество больничных коек – в среднем на 27,5% (в сельской местности – почти на 40%). За 2000–2015 годы число осложнений при беременности и родах увеличилось на 39,1%, выявленные новообразова­ния – на 35,7%, заболевания системы кровообращения – на 82,5%.

Итак, подходим к главному: что же нам делать в сложившейся ситуации? Когда я говорю «нам», то имею в виду и врачей, и организаторов здравоохра­нения, и всех потребителей медицин­ских услуг. Настоящие и честные вра­чи видят и понимают, как в итоге всё это скажется на здоровье и самочув­ствии не только ныне живущих людей, но и наших потомков.

У нас есть толь­ко один способ бороться с нынешними перекосами – это созыв внеочередно­го Национального съезда врачей (а не генералов от медицины) и обсуждение этой проблемы с высокой профессио­нальной трибуны.

Напомню, что пер­вый такой съезд в истории современ­ной России прошёл 5 октября 2012 года, и он был третьим за всю историю нашей страны после I Всесоюзного съезда вра­чей в декабре 1925 года и Всесоюзно­го съезда врачей в октябре 1988 года. Именно на таком съезде может состо­яться требовательный и честный разго­вор о положении дел в отечественном здравоохранении, врачи смогут трезво оценить результаты проводимой меди­цинской реформы и внести в них необ­ходимые коррективы.

И власть обязательно прислушает­ся – не может не прислушаться! Нет и не должно быть места равнодушию, когда речь идёт о здоровье целого наро­да и его потомства.

Тамара Никольская, офтальмолог, врач высшей категории

Источник: «Литературная газета»