Социальные условия и темпы экономического роста должны были, по понятным причинам, не отличаться от тех, что были в ФРГ и Западном Берлине, а если уступать, то чуть-чуть. С конца 40-х по начало 80-х это обеспечивалось колоссальными советскими дотациями и субсидиями, в основном безвозмездными. Общая сумма коих в пересчете на текущие валютно-ценовые параметры превысила 400 миллиардов долларов.

Но с начала горбачевского периода экономическое взаимодействие Советского Союза с ГДР стало быстро сокращаться, что явилось важнейшим фактором кризиса в этой стране и ее «самоликвидации». Причем при содействии не только западных разведок, но и уже американизированного КГБ СССР.

Советская зона оккупации, с октября 1949 года – Германская Демократическая Республика, пострадала несопоставимо больше, чем западные секторы. Потому начинать здесь пришлось в прямом смысле с нуля. Притом сверхвысокими темпами, чтобы соблюдать социально-политические пропорции с бурным (уже с конца 40-х) восстановлением и промышленным развитием ФРГ, подпитываемыми бывшими западными союзниками СССР, особенно Соединенными Штатами.

Некоторые цифры впечатляют особенно. За 1949–1988 годы совокупный ВНП ГДР увеличился более чем в 250 раз, среднедушевые доходы населения – в 300 с лишним раз. Темпы товарного экономического роста были среди максимальных в мире, жилищного строительства – самыми быстрыми в Европе, причем возводились дома, даже отдаленно не напоминавшие советские хрущобы. Автодорожная сеть быстро восстанавливалась и развивалась на уровне западных стандартов. По качеству здравоохранения страна уже с начала 60-х была в десятке мировых лидеров.

К середине 80-х не меньше четверти спроса СССР на разнообразное оборудование обеспечивалось импортом из ГДР, уже в первой половине 70-х эти поставки превысили 15 процентов.

Но стартовало все почти с полного копирования сталинской системы в СССР. В результате народные восстания весной 1953-го (вскоре после смерти советского вождя) едва не «включили» ГДР в состав ФРГ. Вразумлять недовольных Москве пришлось жестким военным вмешательством в мае-июне 1953 года.

В дальнейшем СССР вкладывал колоссальные суммы в социально-экономическую стабильность ГДР, но события 1953-го стали основой поначалу подспудного стремления растущего числа восточных немцев к объединению с ФРГ. Свою лепту вносили переселенцы из экс-германских районов Польши, Чехословакии и литовской (с 1946 года) Клайпеды. Репатрианты и в ГДР в разных формах протестовали против передачи «исконных немецких земель» Варшаве, Праге. Вильнюсу. Подобные настроения подогревались разведками США, Великобритании и Франции, расквартированными в сердцевине ГДР, то есть в Западном Берлине.

Но СССР с середины 50-х стремился к достижению согласия с ФРГ. Потому Москва не опротестовывала реваншистские статьи конституции 1949 года, теперь общегерманской. А с учетом заключенных в 70-е долговременных контрактов с ФРГ по поставкам газа и импорту трубопрокатной продукции отношения с Бонном стали вполне доверительными.

Поэтому и политические договоры СССР, Польши, Чехословакии с ФРГ (начала-середины 70-х) исключали четкие формулировки об официальном отказе ФРГ от территориальных претензий. Хотя более точными и географически, и юридически были соглашения и уточняющие документы конца 40-х – первой половины 50-х о новых границах между ГДР и Польшей, Чехословакией и ГДР, Польшей и Литовской ССР, РСФСР, Польшей и Литовской ССР.

Очевидно, что совокупность всех этих факторов была своего рода бомбой замедленного действия, содержавшей заряд взрывного роста популярности в ГДР идеи всегерманского объединения. Что усиливалось наличием самой крупной зарубежной группировки советских войск именно в ГДР.

Ситуацию обострило строительство Берлинской стены в 1961-м. Не только на Западе, включая, естественно, ФРГ, но и в общественности ГДР укреплялась уверенность, что Москве и Восточному Берлину нечего противопоставить оппонентам, кроме как бетонную стену. Это в свою очередь подстегивало нелегальную эмиграцию в ФРГ и вообще на Запад.

По имеющимся данным, тогдашние руководители ГДР Вальтер Ульбрихт и особенно Вильгельм Пик были против столь жестких запретительных мер, резонно полагая, что таким образом дискредитируется и восточногерманский, и советский социализм. Схожей позиции придерживались Китай, Албания, Югославия, Румыния, Северная Корея, демократический Вьетнам (ДРВ). А СМИ ФРГ и Западного Берлина отмечали, что даже Сталин не применил столь примитивную меру в ходе Берлинского кризиса 1948–1949 годов.

С оглядкой на дальнейшие события в ГДР резонно предположить, что хрущевцы скорее всего посредством стены намеренно готовили социально-политическую почву для предстоящей ликвидации ГДР. Кстати, с середины 60-х руководство КНР, а албанское даже раньше именно так характеризовало в официальных реляциях создание Берлинской стены. Социалистические критики Кремля не ошиблись в оценке…

Тем временем финансово-экономическая подпитка ГДР со стороны СССР, и без того высокая, продолжала расти. В том числе потому, что в Восточной Германии и в кооперации с ней со второй половины 60-х работало не меньше четверти производственных мощностей ОПК всего Варшавского договора. Но советские инъекции оказывали нисходящее влияние, особенно после чехословацких событий 1968 года, на растущие прозападные тренды в общественной жизни ГДР.

Эрих Хоннекер, руководитель страны в ее последние 20 лет, отчетливо понимал все означенные тенденции и их причины. Но он так и не решился договориться с Николае Чаушеску насчет совместного противодействия перестройке и ее «прорабам» в СССР.

Как следствие – скоротечное развитие политического кризиса в ГДР вдобавок к экономическому спаду ввиду быстрого сворачивания с начала 1987-го советско-восточногерманских производственно-торговых связей было «приурочено» к 40-летию ГДР. Слащавые дифирамбы Горбачева 7 октября 1989 года в Восточном Берлине руководству ГДР и всей стране были прикрытием внутреннего блицкрига. За считаные месяцы, если не недели, ГДР рухнула и объединилась с ФРГ, естественно, на западных условиях.

Советские войска лихорадочно выводились из страны, образно говоря, торжественно изгоняемые. При этом уже объединяемой Германии достались основные фонды ЗГВ стоимостью минимум 28 миллиардов долларов. Вкупе с многоотраслевым индустриальным комплексом разрушенной ГДР, созданным, повторим, с советской помощью.

Как известно, Эрих Хоннекер был предан горбачевским руководством в буквальном смысле. Теперь бывшая ГДР – самый проблемный социально-экономический регион Германии. Именно здесь наиболее высокий уровень безработицы, самое низкое качество жизни. Зато согласно социологическим опросам, проводившимся уже в 2010 году, социалистический период с ностальгией вспоминают от 55 до 60 процентов респондентов.

Источник: «Военно-промышленный курьер»