Кто найдет работу, а кто нет?

Мы живем на пороге очередной промышленной революции. Продолжающаяся трансформация в промышленности и производстве беспрецедентна по своим масштабам и воздействию. Цифровизация экономики ведет к масштабным метаморфозам рыночной конъюнктуры, что неизбежно затрагивает рынок труда, который является наиболее чувствительным реактором изменений.

Труд и технология долгое время поддерживали тесные и взаимовыгодные отношения. Технологические изменения помогли повысить производительность труда, что способствовало экономическому росту и созданию рабочих мест. Однако в то же время разрушительные последствия непропорционально жестко ударили по отраслям, территориям и населению, которые отстают от цифрового перехода.

«Российская газета» сообщает, что Группа ГАЗ рассматривает переход на четырехдневную рабочую неделю – пока временно. В соответствии с сокращением рабочего времени будет уменьшена и оплата труда, но это поможет избежать массовых увольнений.

Да и в целом дискуссия о четырехдневной рабочей недели в масштабе всей страны уже ведется на всех уровнях, и в настоящее время министерства прорабатывают эти вопросы, как сообщил недавно премьер-министр РФ Дмитрий Медведев.

Является ли эта проблема следствием технологических нововведений? Несомненно, ведь мир сегодня переживает глубокую цифровую трансформацию.

Интернет вещей (IoT), т.е. соединение всех видов устройств, объектов и датчиков через Интернет, мутирует в гигантский, мощный и сверхчувствительный «суперорганизм», который может контролировать, информировать, управлять операциями и принимать меры в реальном времени без активного участия людей; кроме того, он генерирует огромный объем данных.

Мировая экономика стремительно меняется, и в будущем нас ждут еще более кардинальные изменения, обусловленные цифровизацией.

Набор навыков, необходимых для адаптации к современному рынку труда, в современном обществе становится все более сложным и будет продолжать изменяться по мере развития технологий. Новые инструменты, привнесенные технологией, делают это изменение чем-то непрерывным, поэтому профессиональные профили должны постепенно адаптироваться к требованиям постоянно развивающегося рынка труда. При этом многие эксперты считают, что данный феномен следует изучать в контексте антропологии, а не с технологической точки зрения, поскольку это все-таки культурное изменение, оказывающее общее влияние на наш образ жизни.

Не могут не вызывать серьезную озабоченность неравенство и социальный раскол, которые усугубятся с появлением новых технологических изменений. Неравенство будет не только результатом разрушения рабочих мест и поляризации занятости, но и следствием слабой социальной мобильности и сохраняющегося цифрового разрыва.

Особенно проблематичны в этом отношении перспективы трудоустройства женщин, которые традиционно мало представлены в научно-технических областях.

Однако цифровизация может стать драйвером в преодолении гендерного разрыва на рынке труда. В частности, цифровая платформа экономики может дать возможность для создания гибкого рабочего дня, что станет причиной сохранения баланса между работой и семьей.

В основе цифровой трансформации лежат те или иные факторы: технологии, связанные с созданием искусственного интеллекта и роботизацией производственных и бизнес-процессов; сбор, анализ и применение больших данных; повсеместная гаджетизация и мобильность – кстати, хотя последние два термина звучат страшновато на слух, но их значение сейчас уже понятно и ребенку. Однако все это – частные явления большого общего процесса, и чтобы посмотреть на картину сверху, стоит присмотреться к понятию «Индустрии 4.0».

«Индустрия 4.0» − это не абстрактный концепт журналистов или ученых, прогнозирующих будущее, и даже не синоним четвертой промышленной революции, предполагающей сквозную цифровизацию всех физических активов и их интеграцию в цифровую экосистему.

Изначально «Индустрия 4.0» − совершенно конкретная стратегия развития, принятая правительством Германии для ее промышленного сектора с целью сохранения конкурентоспособности на мировом рынке, формирования рабочих мест и удержания высокого уровня заработной платы для граждан страны.

В основе стратегии лежит создание полностью автоматизированного производства, управление всеми процессами которого осуществляется в реальном масштабе времени и с учетом меняющихся внешних условий.

«Индустрия 4.0» предполагает, что работники должны быть готовы к регулярному выполнению краткосрочных и незапланированных заданий, рабочие обязанности могут периодически меняться. Подчеркивается, что эти требования являются основными для экономики будущего, и именно на их основе формируется новый рынок труда.

Что же мы имеем сейчас, и к чему нам готовиться? Мировое население составляет сегодня более 7 млрд чел., половина которых — трудоспособные люди. И раньше, в течение всей истории, рабочих мест не хватало на всех, а после повсеместного внедрения цифровых технологий несложно предположить, что конкуренция на рынке труда как минимум не уменьшится.

Интернет пестрит вызывающими интерес и некоторое беспокойство прогнозами, представленными уважаемыми организациями.

В недавнем масштабном докладе Всемирного экономического форума о будущем рынка труда предсказано, что в ближайшие годы благодаря применению новых технологий исчезнет около 75 млн рабочих мест (правда, будет создано около 133 млн новых вместо исчезнувших).

Глобальный институт McKinsey прогнозирует, что к 2036 году может быть автоматизировано от 2 до 50% работы, причем эта тенденция продолжится и в течение следующих нескольких десятилетий. По оценкам Организации экономического сотрудничества и развития, в странах которой проживает около 20% мирового населения, в самые ближайшие годы в государствах–членах организации может быть полностью автоматизировано до 9% рабочих мест. При этом 25% рабочих мест будет кардинально изменено за счет масштабной автоматизации различных рабочих функций. Некоторые факты того, как технологии автоматизации уже сейчас применяются в бизнесе, заставляют относиться с особым вниманием к приведенным выше прогнозам. Приведем один пример: около трети контента, публикуемого Bloomberg News, создается при помощи системы Cyborg, которая участвует в подготовке материалов о финансовых отчетах компаний.

Кроме того, в апреле 2014 года появился Uber, американский стартап, который смог практически уничтожить европейский транспортный рынок с помощью своего разработанного мобильного приложения. Уже через несколько месяцев это пронеслось по крупным европейским городам, таким как Париж, Лондон, Берлин, Брюссель и многим другим, что заставило европейцев переосмыслить все те скрытые последствия, стоящие за технологическим прогрессом в США. С помощью простого мобильного приложения и нескольких алгоритмов любой человек теперь может стать «таксистом» – без какой-либо подготовки, без необходимости платить налоги или взносы на социальное обеспечение, а также без нормативных ограничений (страхование, MOT и т. д.). Т.е. эти самоназначенные водители имеют возможность конкурировать с традиционными таксопарками. Устоявшаяся и жестко регламентированная форма обеспечения, по-видимому, внезапно была принята американским стартапом, у которого нет ни одного принадлежащего ему транспортного средства.

Но являются ли эти данные действительно пугающими? В принципе, мы не наблюдаем ничего нового: инструменты, оборудование, технологии, бизнес-модели и даже философские, мировоззренческие системы время от времени устаревают, обновляются и/или кардинально меняются на новые, которые отвечают духу дня. Давайте вспомним Ржавый пояс – термин, сам по себе являющимся синонимом безнадежности – часть Среднего Запада и восточного побережья США. В этом регионе, начиная с 70-х годов ХХ века из-за кризиса американской тяжелой промышленности, и особенно сталелитейного производства, сотни тысяч людей потеряли работу, а центральные части крупных городов буквально обезлюдели. Так бывало всегда, но жизнь продолжается.

Профессии, навыки и компетенции не являются исключением. Единственная особенность нашего времени – темп, ритм жизни. Если ранее, как правило, кардинальные изменения происходили постепенно, занимая многие десятки и даже сотни лет, то теперь все укладывается в какое-то десятилетие или даже в несколько лет.

По правде говоря, мы наблюдаем не катастрофическую, а парадоксальную ситуацию. С одной стороны, на рынке избыток трудовых ресурсов, с другой – дефицит квалифицированных специалистов. Вообще-то, и в этом нет ничего нового: в том или ином виде это перманентное состояние для рынка труда, да и для любого рынка: сложно продать что-то дорого, и также сложно купить что-то по приемлемой цене. Важно тут то, что потребность рынка в специалистах всегда опережает возможности системы базового, высшего и дополнительного образования, переподготовки кадров.

При этом некоторые эксперты отмечают, что, например, в России массовой безработицы среди представителей рядовых профессий (охранники, продавцы, водители) из-за роботизации в ближайшие 10 лет не ожидается. Для того чтобы это произошло, за 10 лет в России должна поменяться вся инфраструктура. В этой связи революционная трансформация рынка труда не может произойти в одночасье.

Кроме того, внедрение роботов в России тормозит их высокая себестоимость и одновременно дешевизна «живой» рабочей силы. Как отмечают представители государственных структур, пока в стране рабочая сила дешевая, ни о каких роботах говорить не приходится.

Предсказывать будущее в деталях – занятие не всегда неблагодарное. Московская школа управления «Сколково» и АСИ с 2014 года разрабатывают «Атлас новых профессий» с прогнозом перспективных отраслей, технологий, практик управления и, соответственно, востребованных в будущем профессий. Задача эта очень масштабная, неизвестных слишком много для построения надежной дорожной карты. Например, в текущей версии Атласа в качестве перспективных профессий присутствуют проектировщик детской робототехники и проектировщик домашних роботов (почему, кстати, при таком уровне детализации отсутствует проектировщик роботов для пожилых людей или людей с ограниченными возможностями?). Но, что особенно удивительно, отсутствует какое-либо упоминание об инженерах-интеграторах робототехники, то есть тех, кто отвечает за реализацию проектов на практике, и которых, как говорят специалисты, недостаточно на рынке уже сегодня. А что еще мы пока не в состоянии предсказать?

Поэтому стоит вернуться к основным требованиям, которые ставит трансформирующийся рынок труда перед работником сегодняшнего и завтрашнего дня. Мы уже упоминали о том, что способность к смене обязанностей – важное требование «Индустрии 4.0». Еще один важный вызов – достижение общей цифровой грамотности. В широком смысле, это способность пользоваться возможностями цифровых технологий и осуществлять этичную коммуникацию и взаимодействие в новом социальном пространстве. Достижение цифровой грамотности – ключевой фактор адаптации человека к новым условиям, в том числе, в части трудоустройства. По сути, это не просто вопрос того, куда «пристроить» людей, чтобы они смогли выживать, это краеугольный камень развития общества и государства: поддержание и развитие системы занятости и связанных с ней социального обеспечения и здравоохранения является гарантом общественной стабильности и консолидации общества.

Набор профессиональных компетенций и рабочих навыков для успешной трудовой деятельности будет только усложняться в результате продолжающейся цифровой трансформации. Цифровые технологии в основном ориентированы на квалификацию, что приводит к росту относительного спроса на высококвалифицированных работников. Всем нам придется не просто досконально освоить цифровые навыки, но и продолжать учиться и прогрессировать в течение всей жизни.

Что касается профессий будущего, то с большей долей уверенности, можно сказать, что многие профессии не исчезнут полностью, однако с точки зрения функциональных возможностей перейдут в цифровую плоскость. Сегодня мы все наблюдаем изменение в сфере образования, теперь вместо традиционных лекционных занятий в учреждении ученики «посещают» дистанционные курсы. Важность происходящей трансформации также осознают и транснациональные публичные корпорации, такие как Гугл, Майкрософт.

Они принимают на работу философов, культурологов, специалистов по этике, чтобы создавать цифровую среду и продукты, которые будут соответствовать современным ценностям человечества – двадцать лет назад подобный подход выглядел бы безумием в мире бизнеса!

Многие другие профессии тоже не исчезнут бесследно, но подвергнутся серьезной перестройке. Например, сегодня медицина развивается еще быстрее, чем цифровые технологии. Но новые лекарственные препараты и диагностическая аппаратура требуют участия «живых» врачей, и «Ватсон» здесь не поможет. Потребность во врачах (так же, как и в учителях, ученых, социальных работниках) будет лишь возрастать, хотя их работа станет в большей степени коллективной и исследовательской, чем просто диагностической. То есть профессии чаще всего не умирают, а лишь обновляются.

В настоящее время остаются задачи, которые сложно автоматизировать. В этом и есть преимущество и перспективное направление для развития человеческого капитала. Они включают в себя способность решать проблемы, когнитивную гибкость ума, целеустремленность, интуитивное видение, креативность. Мягкие навыки, такие как самоорганизация, управление, командная работа или коммуникация также могут стать более востребованными в развивающемся мире. Поэтому то, что является сферой художественного или технического творчества, областью организации и наладки сложных процессов – однозначно будет востребовано, несмотря на повсеместное применение технологических инноваций. Если мы не признаем эти характеристики и не адаптируемся к ним, мы упустим огромные возможности, которые предоставляет цифровая трансформация.

В этом нет ничего нового: человеку будущего следует обратиться к истории и вспомнить об идеале эпохи Возрождения – об образе универсального человека, у которого знания, навыки и компетенции охватывают несколько областей, и который стремится к достижению практических результатов в своей деятельности. Чтобы быть востребованным на рынке труда будущего, нужно полюбить учиться и быть активным на протяжении всей жизни, а для этого следует стремиться к всестороннему развитию.

Именно этот подход провозглашают власти Китая. Эта страна приступила к цифровизации экономики и государственного управления намного позже, чем США и Европа, и за считаные годы стала мировым лидером по множеству показателей. Стремительное и успешное развитие цифровых технологий в КНР заставляет серьезно относиться к тому, каким китайское руководство хочет видеть гражданина и работника будущего. Совсем недавно Главное управление Государственного совета КНР обнародовало руководящие принципы реформы среднего образования, направленной на создание системы всестороннего образования в целях формирования у детей не только навыков трудолюбия и интеллектуальной базы, но и моральной, физической и эстетической основы личности.

Что касается нашей страны, то, не входя в число топ-лидеров по готовности к цифровой экономике, Россия занимает шестое место в мире по числу пользователей интернета, более половины жителей пользуются смартфонами.

Системы банк-клиент российских банков предлагают гораздо большие возможности и лучший сервис для клиентов, чем, скажем в Европе, а около половины пользователей госуслуг получают их через электронный портал. Таким образом, созданная инфрастуктура отвечает вызовам времени, осталось решить вопрос ее наполнения.

Пусть не все мы будем строить марсианские колонии или создавать интерфейсы программных роботов, но погрузиться в реалии цифровых технологий и научиться мыслить этими категориями придется почти каждому.

Источник: «Столетие»