«И тут вдруг выясняется, что в российской экономике не все в порядке…»

В понедельник, 26 августа, на совещании с руководством финансово-экономического блока Владимир Путин назвал неудовлетворительными состояние экономики и медленный рост доходов граждан. «Необходимо сделать так, чтобы экономический рост был более устойчивым и более динамичным», — заметил глава государства. На что получил зеркальный ответ.

Министр Максим Орешкин, отвечающий в правительстве за развитие и рост отечественной экономики, выступил с презентацией краткосрочного прогноза, в котором заявил о неминуемом ухудшении ситуации. В 2020 году рост ВВП снизится до 1,7% — вместо прежних перспектив в 2%. А при неблагоприятном сценарии вместо роста будет абсолютный спад — на 0,6%. С реальными доходами населения еще хуже: они вырастут на 0,1%. Вы все поняли? Эта цифра втрое ниже стандартной статистической погрешности… Если учесть, что медианные доходы (среднее между зарплатами начальника и уборщицы) в прошлом году составили 24,4 тысячи рублей, то 0,1% — это 24 рубля. На трамвай не хватит.

На самом деле в карманах россиян не будет даже этой прибавки в 0,1% — появится большой минус. По данным Счетной палаты, только в нынешнем году за январь — март прирост обязательных платежей и взносов в разные организации на каждого россиянина составил 8,4%. С точностью до наоборот выполняется обещание Дмитрия Медведева три года не повышать налоги. Не забудем и о коммунальных долгах, которые только по итогам нынешнего года достигли 564,5 млрд рублей — по 3863 рубля с каждого, включая грудных младенцев. И уж эти долги с россиян стрясут обязательно.

А еще, признался Максим Орешкин, в нынешнем году снова упадет рубль — до 65,7 за доллар (против 64,9 рубля в апрельском прогнозе), не будут выполнены задания по росту промышленного производства и инвестиций в экономику. Зато дополнительно вырастет бедность — с 12 до 12,5% населения. В общем, как сказал на прошлой неделе Владимир Путин о состоянии первичного звена российской медицины, провал. Но у министра Орешкина провал получился почти по всем пунктам нацпроектов.

Почему глава Минэкономразвития резко отказался от прежнего оптимизма и принялся рубить правду-матку, остается лишь гадать. Возможно, надоело слышать, что не бывать ему тяжеловесом в правительстве, пока не заявит собственный взгляд на ситуацию в экономике. Может, были другие причины. Но многие считают, что нынешним прогнозом министр спел лебединую песню.

В этом случае ее тем более нужно дослушать до конца. Ибо ведомство Орешкина параллельно разработало «дополнительные меры по повышению потенциала экономического роста», первая из которых требует коренных изменений вовсе не в экономике. А именно: реформа контроля и надзора, снижение административных барьеров, создание предсказуемой среды ведения бизнеса, формирование региональных программ инвестиционного развития, увеличение охвата действия инвестиционной налоговой льготы и региональных инвестиций в инфраструктуру, повышение доверия к правоохранительной системе. Вот эти направления в Минэкономразвития считают главными и потому ставят на первое место.

А месяц назад на Международном финансовом конгрессе глава ЦБ России, признанный тяжеловес во власти Эльвира Набиуллина сказала то, о чем все знают, но молчат: «Макростабильность — это еще не рост. Экономический рост создает бизнес, а не государство. Частные инвестиции — это прежде всего дополнительный акционерный капитал, собственные средства и крупного бизнеса, и малых предпринимателей, которыми они готовы рискнуть в расчете на будущее своего бизнеса и прибыли. А готовность взять на себя этот риск напрямую зависит от пресловутого инвестиционного климата. Нужны защита частной собственности, независимые суды и именно судебное урегулирование корпоративных конфликтов, лучшее качество корпоративного управления, развитие человеческого потенциала…»

В предпринимательских кругах выступление восприняли с удивлением: «Набиуллина — человек деликатный, жесткую критику правительства мы от нее слышим редко». А эксперты прокомментировали в прессе с энтузиазмом: «Правильно говорит: разруха не в клозетах, а в головах… Людям нужны правоохранительные органы, которые их защищают, а не от которых нужно защищать. Нужна власть, к которой они не будут испытывать отвращения, глядя, как богатеют ее представители, произнося дежурные речи о борьбе с бедностью, заботе о людях, достижениях и вызовах…»

В общем, отвели душу — и вернулись к нашим баранам. Численность бедняков — с доходами ниже прожиточного минимума- во втором квартале 2019 года уже составила 18,6 млн человек, или 12,7% от всего населения. Люди беднеют в по-прежнему богатой стране, которая не знает, куда деньги девать. Международные резервы России составляют 530 млрд долларов, 124 млрд уже накопилось в Фонде национального благосостояния. В последние два года Минфин ускоренно пополнял деньгами ведомственную кубышку: к началу 2019-го общая сумма достигла 2,632 трлн рублей — исторический рекорд. Только на банковских депозитах ведомство заработало 68 млрд. Плюс выпуск на внутренний рынок облигаций федерального займа принес Минфину 65 млрд — львиную долю частных капиталов, которые могли пойти в экономику. Прибавим сюда прошлогоднее повышение НДС, которое призвано добавлять в казну по 630 млрд рублей ежегодно. А профицит нынешнего годового бюджета уже превысил 1 трлн рублей.

Вопрос: зачем? Единственное внятное объяснение: таким образом правительство копило «подушку безопасности», готовясь к новому экономическому кризису, а он так и не наступил. В итоге создали свой доморощенный кризис, оставив страну без собственно российских инвестиций.

Китай борется с кризисами иначе: сначала раскочегаривает экономику, а потом сокрушается, что вместо запланированных 8-10% роста ВВП получил всего 6%. Не 0,6%, как в России. Но у нас своя «генеральная линия», принятая еще при министре финансов Алексее Кудрине: сундучить любые деньги, которые вдруг покажутся «инфляционными». Эта практика регулярного обшаривания любых карманов продолжается и нынче: только что Минфин объявил о проведенной оценке эффективности региональных налоговых льгот для бизнеса: из 253 млрд рублей прибыль в казну принесли лишь 87 млрд. В 38 регионах, включая столицу, льготы не принесли бюджетам дополнительных доходов, резюмировали проверяющие. В оставшихся положительный эффект был незначительным. Результат: к 2021 году финансисты намерены сократить объем льгот на 35% — до 165 млрд. Хотя изначально было заявлено, что этот вид господдержки помог привлечь в регионы дополнительные инвестиции и создать новые рабочие места.

Кстати, льготы были грошовые: уменьшение на 4% региональной ставки налога на прибыль, обнуление налога на имущество в пределах 2,2% от стоимости актива и т. п. Теперь Минфину предстоит подсчитать, сколько рабочих мест пропадет в результате такого крохоборства и сколько дополнительных пособий по безработице придется перечислить и без того депрессивным регионам.

На Западе, кстати, власти тоже регулярно проводят проверки эффективности предоставляемых льгот, после чего у кого-то их отбирают, а кому-то добавляют. Но там иной подход: не искать, у кого забрать, а выяснить, почему льгота не работает. В России общий объем налоговых льгот составляет около 3,5 трлн рублей — гигантские деньги. Треть уходит на льготирование нефтедобытчиков, львиная доля из оставшегося — на привлечение капиталов и людей в отдаленные и малонаселенные регионы. Иногда проверка выявляет неработоспособность бессмертной системы, и Москва принимает меры — ликвидирует нахлебников. Но дальше на месте ОЭЗ (особых экономических зон) немедленно появляются ТОРы — территории опережающего развития, а следом — еще какая-нибудь аббревиатура, через которую в чьи-то персональные карманы по-прежнему утекают деньги. И никакой персональной ответственности за это безобразие.

На заседании Экономического клуба ФБК, где за общим столом собираются видные экономисты и столичные журналисты, экс-вице-премьер Яков Уринсон говорил о падении самого важного экономического показателя — производительности труда. Не потому, что плохо и мало работаем, а из-за ухудшения структуры экономики: она все более и более становится «сырьевой».

Причина — на поверхности: во всем мире новшествами занимается частный бизнес, а экономика нашей страны с каждым годом становится все более государственной, несмотря на призывы и приказы президента. О приватизации госактивов власть уже фактически забыла: в нынешнем году планировалось получить от нее 13 млрд рублей, в следующем — 11 млрд, а в 2021-м доходы в бюджете от приватизации вообще не предусмотрены. «Сейчас увеличения частного сектора не происходит. Больше того, у нас госкомпании скупают частные активы», — констатирует Счетная палата.

А еще «не скупленные» уже не проявляют активности, не вкладываются в высокотехнологичные, в большинстве своем венчурные (то есть рискованные) проекты. «И проекты, и деньги, и люди по-прежнему утекают за рубеж, — говорит Уринсон. — Отток за 2018 год составил 60 млрд. Причем деньги уезжают параллельно с людьми и их мозгами: годовая эмиграция из России преимущественно в Европу составляет около 400 тысяч человек — молодых, высокообразованных, предприимчивых…»

«Главное, что их гонит отсюда, — отсутствие гарантий собственности, — продолжает Уринсон. — Я много езжу по стране, разговариваю с людьми. Везде одинаковые беды: если полиция отбирает киоски и палатки, то власти повыше отбирают бизнес».

«После ареста инвестора Джона Калви Россия потеряла доверие даже у финнов, — продолжает советник Института современного развития Никита Масленников. — Компании, давно действующие у нас, закрывают новые проекты. В частных разговорах признаются: держимся за счет того, что знаем, как здесь работать, но новых инвесторов не ждите — не придут!»

Источник: «Труд»