Русскому лесу грозит гибель

В Россию пришла беда. Вернее сказать — вернулась. Как возвращается с суровой периодичностью каждый год: в Сибири, Якутии, Забайкалье опять горят леса. Режим чрезвычайной ситуации введен на всей территории Иркутской области, Красноярского края, частично в Бурятии и Республике Саха (Якутия). Пока только там…

В конце июня это были отдельные очаги огня, сейчас пожарами охвачено более 3 млн гектаров леса. По большей части в труднодоступных районах, куда «только самолетом можно долететь». Или — вертолетом.

Как всегда в трудные для страны часы на помощь призвана армия (раньше бы!). Президент Владимир Путин распорядился подключить к борьбе с огнем силы Министерства обороны. Теперь в тушении задействовано 390 единиц наземной техники, 28 воздушных судов и несколько тысяч человек. Военная авиация за первые три дня потушила более 450 тыс. га из 1 (одного) млн 100 тыс. гектаров т.н. зоны неконтролируемого распространения огня. В Красноярском крае и Иркутской области группировкой Минобороны было ликвидировано 116 крупных лесных пожаров. По данным МЧС, к понедельнику, 5 августа, площадь лесных пожаров в Сибири и на Дальнем Востоке сократилась до 2,4 млн га.

Ранее на совещании в Красноярске председатель правительства России Дмитрий Медведев поручил губернаторам взять ситуацию с пожарами под личный контроль, подчеркнув: «Самая главная задача — еще раз ее повторяю — не допустить распространения огня на населенные пункты». Спустя несколько часов специалисты Авиалесоохраны начали искусственно вызывать дожди в Красноярском крае и Иркутской области. Это, конечно, капли в море огня и дыма, но и такая малость дает ростки надежды…

Надежды туманной во всех отношениях. Дымом затянуло огромную территорию. Запах гари ощущается уже за Уралом — в Татарстане, на Аляске и в Канаде. Смогом затянуты Красноярск, Новосибирск, Омск, Томск, Челябинск… Чадное облако накрыло около 900 больших и малых городов. Дышать там трудно, глаза щиплет до слез, а каково, представьте, тем людям, рядом с которыми полыхает пламя и огненный вал вот-вот обожжет и тебя?

А там, скажу я вам, хоть ложись, да помирай. На милость Божью только и уповаешь. Кто хоть раз в жизни испытал на себе ярость таежного пожара, тот, как поется в известной песне о войне, не забудет никогда. Десятки лет проходят, а как вспомнишь, так перед глазами встают картины пылающей тайги, гудящей от огненного напора, дымящиеся угольки падающих на траву птиц, порохом вспыхивающие дома… И — смертный крик горящих коров, факелами бросающихся в огонь. А запах гари так въедается в мозг, что и через многие годы, когда видишь бушующий пожар хотя бы по телевизору, ощущаешь его ядовитый привкус…

Эксперты предрекают, что еще 10 таких же лет, как нынешний год, и Россия может остаться без промыслового леса. Но главное — горят уникальные флора и фауна. Последние леса на планете Земля, которые еще можно назвать девственными, чистыми и нетронутыми — это леса России.

В РФ растет около двух третей таких лесов всего мира (из них 78% в Сибири, остальные − в Европейской части страны). И лишь около 30% таких лесов произрастают в США, в Канаде, на Аляске и в Скандинавии. По запасам нефти наша страна восьмая в мире, а по площади лесов — первая. В России около 25% всех мировых запасов леса, в три раза больше, чем в США и Канаде, вместе взятых, свыше 50% мировых резервов ценных хвойных пород. Лесом покрыто почти две трети территории нашей страны. Вопрос: что является национальным достоянием России? Нефть, газ, как у нас принято считать?

Российские власти тем временем пытаются найти причины лесных пожаров. А чего их искать? Они давно и хорошо известны. Основную, пожалуй, определил заместитель главы центра «Антистихия» МЧС Сергей Абанин когда сказал, что «площадь пожаров увеличилась за счет длительной сухой погоды и отсутствия активных мер по тушению большинства очагов, в том числе на удаленных территориях». В свою очередь, премьер Дмитрий Медведев поручил Генпрокуратуре и Следственному комитету проверить другую версию: по его мнению, причиной пожаров могли стать поджоги, которые устраивают для того, чтобы скрыть незаконную вырубку.

Предприниматели и экологи говорят, что такие случаи действительно есть. Но, возможно, более распространенной является другая практика: недобросовестные лесорубы поджигают лес около дорог и даже городов. Его быстро тушат, так что он не успевает серьезно обгореть. А затем такой лес все равно придется вырубать. Соответственно недобросовестные бизнесмены получат возможность вырубить лес с минимальными затратами. «Поджигают то, что выгодно срубить. Одно дело, когда ты берешь массив, находящийся в отдалении, и расстояние вылазки у вас превышает 150−200 км. Другое дело — это 10−20 км недалеко от дорог», — полагает Андрей Фартунин из Ассоциации лесопромышленности Башкорстана. Он возглавлял несколько компаний в лесопромышленной сфере, много времени провел на пожарах в Сибири, в тушении которых участвовал. По его словам, поджоги чаще связаны не с попытками замаскировать незаконную вырубку, а с желанием недобросовестных бизнесменов получить тендеры на вырубку лесов в доступных областях.

За последние пять лет объемы незаконных вырубок леса увеличились на 70%! Практически все это российское богатство, ставшее статьей экспорта, уходит в виде древесины в Китай, Южную Корею, Японию.

Кстати, Дмитрий Медведев предложил пересмотреть существующие нормативы, касающиеся «зон контроля при пожарах». Это, по его словам, необходимо для того, чтобы действие таких документов распространялось не только на те места, где бушует пламя, но и на зоны задымления. Медведев также распорядился выделить средства из резервного фонда правительства для тушения.

«У нас в отрасли системный кризис, который связан с децентрализацией системы управления лесным хозяйством, − поясняет председатель комиссии по экологической безопасности Московского областного объединения Русского географического общества Антон Хлынов. − У нас основная часть полномочий по управлению лесным хозяйством передана регионам. Лесная отрасль у нас недофинансируется. Все-таки государство должно быть основным хозяином в лесу и в достаточной степени обеспечивать контроль».

Очевидно, что масштабы ущерба от пожаров, как, собственно, и их продолжительность, могли бы быть в разы меньше, если бы леса не оказались в состоянии фактической бесхозности. Еще в январе с.г. в Совете Федерации прошло бурное обсуждение бедственного положения лесной отрасли страны. Сенаторы признали, что именно «кривое» законодательство позволяет «заготавливать древесину с превышением установленных объемов, а также величины прироста эксплуатируемых лесных насаждений». А еще благодаря этому законодательству численность сотрудников лесной охраны − в два раза ниже нормативов Минприроды и в пять раз ниже уровня 2007 г. Председатель СФ Валентина Матвиенко предложила создать совместную с Госдумой рабочую группу по внесению поправок в Лесной кодекс, чтобы прекратить незаконные вырубки леса.

По большому счету, это означает признание того факта, что рубят лес нещадно, а охранять и культивировать лесные угодья некому.

Среди причин такого неблагополучия указано на бедственное положение населения в лесных районах, названных «депрессивными». Почему впадают в депрессию регионы, где сконцентрировано огромное лесное богатство, не объяснил никто. Непонятно и другое: а раньше наши депутаты и чиновники никаких «завалов» в лесном законодательстве не видели?

Процесс уничтожения русского леса начался не вчера. Ему положило начало желание богатеющей элиты жить на природе, которое по этой природе и ударило. И, прежде всего, по лесозащитным лесам, так называемой 1 категории — вокруг крупных городов. Изменение их природоохранного статуса, передача их в личное пользование ранее были возможны только по решению правительства России. Но это не помешало массовой вырубке лесов и строительству на их месте жилья, промышленно-хозяйственных объектов. Постепенно пробивало себе дорогу отношение к лесу как исключительно к товару. Лишенная нормального финансирования и господдержки, приходила в упадок отлаженная система охраны и культивирования лесов. Лес расхищался, пошли незаконные браконьерские рубки. Возник тезис: раз государство не в состоянии обеспечить содержание лесов, следует их передать частнику. Специалисты лесного хозяйства и экологи противились этому, утверждая, что это приведет к ограничению пользования лесами, к их деградации, к атрофии их основной функции — природообразующей. Но дело шло к переписыванию Лесного кодекса.

Новый Лесной кодекс, который привел к хаосу, заработал еще в 2007 г., а уже через год число лесных пожаров выросло в 40 раз! Наибольшая площадь пожаров в современной истории России наблюдалась в 2018 г.

По данным Авиалесохраны, тогда огнем было «пройдено» 8 млн 674 тыс. га (в 2,5 раза больше, чем в 2017 г.), число очагов составило более 12 тыс. Около 90% всех возгораний пришлись на Амурскую область, Хабаровский, Красноярский и Забайкальский края, Еврейскую автономную область. Если посмотреть на карту лесных пожаров в России, то видно, что из года в год лес горит практически в одних и тех же регионах, причины возгораний тоже почти одинаковы. Естественно, против природы, как говорится, не попрешь, вместе с тем нельзя уйти и от вопроса: неужели соответствующим ведомствам не понятно, где и какие усилия необходимо сосредоточить, чтобы если и не предотвратить очередную беду, то хотя бы значительно уменьшить ее страшные последствия? Кстати, в 2018 г. 90% лесных пожаров случилось именно в «зонах контроля», то есть, попросту говоря, их никто не тушил. Не увидеть столь очевидных вещей мог либо слепой, либо не желающий их видеть. Собственно, наблюдать за пожарной безопасностью оказалось некому, не говоря уже о том, чтобы выявлять и тушить пожары еще на стадии возгорания.

Принятие Лесного кодекса 2006 г. было сопряжено с ликвидацией лесной охраны. После обширных пожаров 2010-го ее стали собирать заново. Но с тех пор прошло девять лет, а Гослеснадзор сейчас примерно раз в десять слабее, чем это необходимо.

У нас есть спутники, система космического мониторинга. Вроде бы из искры никак не должно разгореться пламя. Но Россия полыхает. При этом большинство пожаров не гасят на законных основаниях. Согласно приказу «Об утверждении правил тушения лесных пожаров», подписанному в 2015 г. министром природных ресурсов и экологии России С. Донским (не вошел в новый состав правительства в 2018 г.) региональные власти могут не тушить лесные пожары, если они не угрожают населенным пунктам и если «прогнозируемые затраты на тушение превышают прогнозируемый вред».

В этом документе впервые использовался термин «зона контроля». Предполагалось, что такими зонами будут считать труднодоступные, отдаленные районы. При этом именно на федеральном уровне установлены территории, на которых можно не тушить пожары. Это примерно треть Иркутской области и большая часть Красноярского края. Как недавно информировала Авиалесоохрана, лесные пожары в Сибири полыхали на труднодоступной площади в 95 случаев из 100.

В ходе «лесной реформы» также была упразднена Единая федеральная пожарная служба, отвечавшая за сохранность леса. А некогда мощная Авиалесоохрана «рассыпалась» по субъектам, став абсолютно недееспособной. Новое лесное законодательство лишило работы 170 тыс. человек, только лесников было сокращено около 70 тыс. Характерный пример: в Шатурском районе Московской области, где пожары были особенно масштабными, в 2004 г. в лесном хозяйстве района работало 796 человек, к лету 2010 г. осталось 62, включая уборщицу, сторожа и дворника. В общей сложности штат всех ведомств, осуществлявших охрану леса, сократился в четыре раза.

И если раньше именно лесничие с лесниками делали пожарные просеки, создавали пожарные водоемы, очищали лес от мусора и лишней древесины, следили за состоянием поднадзорных территорий, то теперь их функции выполнять некому.

То, что не сгубил огонь, уничтожают браконьеры-лесорубы. По всей стране, включая Сибирь, Хабаровский и Приморский края, Северо-Запад России, создалось аховое положение с лесным богатством.

А в понятие Северо-Запад, как известно, входят Архангельская, Вологодская, Калининградская, Ленинградская, Мурманская, Новгородская, Псковская области и Карелия. И здесь лесоохрана на таком же уровне, а вырубка леса идет так же без фактических ограничений, экспорту способствует близость Швеции, Финляндии, да и всей Европы с ее хорошо развитой дорожной сетью.

По словам директора красноярского Института леса им. Сукачева СО РАН Александра Онучина, пожар — это стихийное явление, обусловленное природными факторами, такими, как аномальная жара, грозы, реже — человеческим фактором. Но проблема в другом. Принятые правительством РФ законы, в частности Лесной кодекс от 2007 г., разрушили выстроенную в советские годы систему мониторинга лесов с целью предотвращения пожаров.

В советское время лесное хозяйство было развито хорошо. Лесхозы имели свою базу. Лесники помимо того что тушили пожары, еще и сажали лес, охраняли его, делали отводы. Раньше нельзя было рубить лес моложе 100–120 лет. Теперь рубят 80-летние. Были цеха по заготовке, переработке древесины. На деньги, заработанные лесхозом, приобретали технику: КрАЗы-лесовозы, тралы, трактора.

На днях депутат Госдумы, член Комитета по экологии и охране окружающей среды Анатолий Грешневиков предложил внести поправки в Лесной кодекс. Новый проект должен защитить российские леса от недобросовестного использования. В первую очередь, Грешневиков предлагает запретить аренду участков российского леса иностранцам. Они не смогут уничтожать лесопосадку для своей выгоды. За новыми правилами пользования будут строго следить лесники, наделенные новыми охранительными полномочиями, что, мол, не только обеспечит экологическую защиту региона, но и повысит престиж профессии. Это, извините, утопия.

Так, сейчас норма для патрулирования на одно должностное лицо составляет 9,7 тыс. га, а в Бурятии, например, фактически на патрулирование одним сотрудником приходится площадь в 180,1 тыс. га, и это при недостатке спецтехники. О каком контроле и управлении лесами может идти речь вообще?

Как  считает Александр Онучин, директор красноярского Института леса СО РАН, доктор биологических наук, «национальная принадлежность» арендаторов лесных участков здесь роли не играет. «Проблема  в  отсутствии контроля. Если раньше у нас была многочисленная армия лесников, то сейчас изменения в лесном законодательстве привели к тому, что их число резко сократилось, – говорит он.  —  И одно из следствий таких изменений  – рост незаконных рубок».

Поскольку у нас в последнее время во всех грехах принято винить иностранцев, в СМИ ко времени появились публикации, переводящие стрелки на наших китайских друзей. Мол, свой лес те берегут, а контрабандой тянут его из России. То есть даже если допустить, что китайцам действительно сдан в аренду миллион гектаров леса (именно эти данные фигурируют в интернет-постах чаще всего), – это всего одна тысячная от площади российских лесов. Тогда  откуда все-таки появляются  «пустынные лунные пейзажи» на месте сибирских лесов и от кого их надо защищать на самом деле?

Как и в других случаях, отнюдь не иноземцы, а российская бесхозяйственность, коррупция, плохие законы и их игнорирование — вот главные наши проблемы.

Директор института лесоведения РАН Андрей Сирин объяснил, что проблема не в бизнесе. «Гораздо большую опасность представляет бесхозяйственность, неосторожное обращение с огнём, потому что в населенных районах 90% пожаров — это результат действия человека», — считает он. По его словам, на «горельник» аукционы проходят по таким же правилам, что и на здоровый лес. В Московской области до сих пор остался лес, сгоревший еще в 2010 г.: бизнес не хочет браться за его вырубку из-за сложностей в проведении аукционов и нежелания нарываться на контролирующие органы, объясняет он. А территория, не очищенная от мертвого леса, по его словам, представляет дополнительную пожарную опасность.

Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела Гринпис России, тоже считает, что главная проблема лесного хозяйства России сегодня не в иностранных предпринимателях, а в «безумии» российских законов. «Винить во всем Китай будет большой ошибкой. Он потребитель примерно половины заготавливаемой продукции. Во-первых, лес заготавливают в основном российские компании, во-вторых, они обращаются с лесом так, как им позволяют российские законы. Наше законодательство позволяет с лесом обращаться как с одноразовым ресурсом. К этому добавляются огромные пожары. Сгорает леса примерно в 3–4 раза больше, чем вырубается», – объясняет Ярошенко. По его мнению, единственный путь сохранить лес – это переход от добычи бревен в диких лесах к полноценному лесному хозяйству, при котором лес будет выращиваться на освоенных землях. Полагаю, по сути, он прав.

Понятно, что леса горят по всему миру. Центр новостей ООН сообщает, например, что ежегодно в мире пожары уничтожают более 350 млн га лесных угодий. Примерно половина этих площадей горит в Африке. В 95 из 100 случаев в возникновении пожаров виновны люди. Горит не только в Африке, но и в Америке, в Европе – на Средиземноморье. Но там горят кустарники, оливковые рощи. Да и вечно цветущие леса экваториальной зоны сколько кислорода вырабатывают, столько же и поглощают. Они не являются источниками того, что требуется человеку для существования. В России горят «легкие Земли». Потому что леса Сибири, северные леса, реально являются на сегодняшний день одной из важнейших составляющих восстановления свежего воздуха на планете. Так что лесные пожары в России — это проблема и глобального масштаба.

Но на помощь извне рассчитывать не приходится. Нам всем вместе надо осознать: уничтожение лесов России — означает уничтожение самой России.

Именно с этой позиции и следует расценивать все связанные с лесом проблемы. Начать, думаю, надо с того, чтобы на законодательном уровне, прежде всего на конституционном, признать леса национальным достоянием России. Все без исключения леса — от «соловьиной рощи» до «зеленого моря тайги».

Источник: «Столетие»