Брянская путешественница заглянула в черное око мексиканской прорвы

Уроженка брянского поселка Локоть Тамара Концевая, которая стала путешественницей-рекордсменкой, побывала в мексиканской Пещере Ласточек. Своим захватывающим рассказом она поделилась с «Брянскими новостями».

Прорва

Само название Пещера Ласточек меня не волновало. Несмотря на внушительные параметры пещеры, на описания в интернете, я её не чувствовала. Я рассматривала фотографии с огромной чёрной дырой, а представить картину не могла, хотя точно знала, что не передумаю и поеду к этому месту. Пещера упорно представлялась гигантским гнездом ласточек среди зелёных джунглей центральной Мексики. Но подруга, ходившая по стране полгода, зря не посоветует. Ну я поехала. 

Дорога в Мексику была долгой. Добиралась сюда по земле больше месяца от самой Колумбии. За это время намеченные планы по стране как-то спутались, объекты и интересные места поменялись местами, в общем, логистики никакой. В результате к пещере двинулась «против ветра». 

От синотов в Томосопо поехала в Эль-Саус потому, что эта деревня была на пути к Пещере Ласточек (Sotano de las Golondrinas). Меня уверили, что есть там гостиница, где можно заночевать на случай непроходимости. Вышла на пыльном повороте грунтовки. Где-то вдалеке среди зарослей просвечивали деревенские домики, об отеле и спросить было не у кого. Но время до вечера ещё было, и вполне успею перебраться в следующую деревню Танчачин.. Встала на обочине в ожидании попутной машины. Как-то пустынно всё вокруг и уныло. Одинокий путник шёл по дороге в мою сторону. Мужчина возвращался с фазенды, надвинув сомбреро на глаза и устало забросив за спину мешок с овощами. От него узнала, что отеля в деревне Эль-Саус и в помине не было, а вот в Танчачин точно будет, и ехать надо туда. Только автобуса сегодня не дождаться, может с попуткой повезёт.

Откуда той попутке было взяться? На этот пыльный поворот ни единая машина не шла, значит, Танчачин, как и Эль-Саус, вроде Тьмутаракань, и ехать туда – себя не уважать. Я бы не волновалась, если бы день не клонился к закату. О ночёвке надо было уже позаботиться. А тут смотрю, идёт ко мне пожилая и улыбчивая женщина из деревни. Ну просто сияет улыбкой! Она сама подошла и начала меня расспрашивать, а когда поняла, что спать мне где-то надо, то стала настойчиво звать в свой дом, при этом утверждала, что попутки в Танчачин сегодня не будет.

– Пойдём ко мне. Я сейчас рис приготовила. Утром уедешь. Мой дом маленький, но там можно спать. Тебе матрас дам. Ты не бойся, меня все знают. Я Анна вон из того крайнего дома. Одна живу, скучно. Ещё собака есть, но она привязана. Дом охраняет. У меня дверь не закрывается. Да никто и не ходит. Красть у меня нечего. Давно всё украли. А Танчачин – да это большая деревня, даже город. Там много отелей.

Монолог улыбчивой женщины показался не совсем обычным, и я поняла, что она не в себе. Анна не отходила от меня, повторяя без конца одно и то же, а я подумала: «Если машина не пройдёт, то буду ночевать в сумасшедшем доме». 

В этот решающий момент белый пикап лихо свернул с асфальта на большак, поднимая за бортом густую завесу пыли. Ранчеро лет сорока в сомбреро, с лихо загнутыми полями, и улыбкой на добродушном лице остановился к моей радости и к разочарованию Анны.

Ещё один ранчеро, он тоже возвращался с фазенды. Быстренько поднялась в кабину водителя, попрощавшись с Анной так, чтобы она почувствовала свою важность для меня, чтобы женщина ни коим образом не осталась обиженно стоять на дороге.

До Танчачин всего 10 километров пути, но для знакомства времени хватило. 

Водителя звали Хуан Торрес – известный в округе фермер, владелец ресторана в своей деревне. Он всю дорогу проявлял искренний интерес к фермерству в России, а мне такой диалог был приятен вдвойне. 10 километров, это не сто. Деревня вскоре показалась, а на главной её площади Хуан остановил машину. 

Группа молодых людей тусовочного вида коротала вечер там же, а на вопрос об отеле ответили, что знают только один, но он давно закрыт. Хуан не покинул меня, а предпочёл быть рядом, пока не определюсь с ночлегом, потому как он тоже знал только один отель и никакого другого жилья здесь не предлагалось. Вот и верь после этого людям!

Но мексиканцы народ особый, и на их помощь можно рассчитывать всегда. Так и получилось. Поговорив между собой, Хуан дал задание одному из парней отвезти меня к некой женщине, у которой в саду строился дом, а в нём уже имелась крыша и дверь. Он вполне мог бы сойти для одной ночёвки. После этого Хуан поехал к себе домой, а меня повезли к женщине с красивым именем Марта.

У Марты был полон дом народу. Она даже не раздумывала, сразу согласилась за небольшую плату заселить меня на ночь. Не оставлять же человека на улице? Её внуки сразу оставили телевизор и обратили ко мне всё своё любопытство, но мне хотелось только отдыха. 

По распоряжению Марты мужчины, сидевшие до того под навесом на улице, занесли кровать в строящийся дом, дали матрас, постельное бельё с полотенцем, лёгкий плед, а в придачу вентилятор. Я была безмерно благодарна за место для отдыха, к тому же Марта отдала в моё пользование ванную комнату в своём доме, предложила телевизор, кофе и большой любопытный сад.

В доме с моей кроватью было даже электричество, я смогла зарядить телефон и фотоаппарат, но включить свет получилось всего на несколько минут. В пустые оконные проёмы вдруг полетели насекомые, всякие жучки и мошки. Спешно погасила лампочку и улеглась в постель. Меня настораживало, что дверь в доме не закрывалась, как у Анны. Я не говорю о зияющих пустотой окнах, но Марта уверила, что в дом никто не войдёт. Да я и сама уже знала, что деревенский народ правильный и бояться людей не стоит. 

Суетные мысли хаосом спутали моё сознание. Неужели завтра я увижу Пещеру Ласточек? А как доберусь туда? Снова на дороге стоять и ждать попутку? А если её не будет? А если окажусь там слишком поздно, есть ли рядом место для ночёвки? Ведь пещера вдали от населённых пунктов. Действительно ли из пещеры вылетают вместе с птицами неизвестные сущности – прозрачные стержни? Увижу ли я их? Посмотрим. Главное, что сегодня ночлег есть. 

Сон был беспокойным в сумбурных сновидениях, но проснулась с едва брезжившим рассветом, а в шесть часов вышла на дорогу. По совету хозяйки надо было пройти через мост на окраине деревни, за ним поворот на Акуисман, туда мне и надо, а машину лучше всего ждать на том же повороте. 

На улице не было ни души, деревня лениво просыпалась, заявляя рассвету своё пробуждение кукареканием петухов, да лаем собак. 

Несколько шагов успела сделать по дороге, как позади услышала звук машины. Она приближалась, я ждала. Красный пикап мчался на всех скоростях. Вот уже сквозь стекло просвечивала белая шляпа ранчеро, и я почти различала лицо водителя, но скорость была такая, что поняла, он не встанет и отошла в сторону. Но тут скрип тормозов почти меня напугал и жёстко остановил машину, даже задние колёса слегка подпрыгнули. Дверь кабины открылась, оттуда призывно замахали руками. В кабине было двое мужчин, а за рулём сидел мой вчерашний знакомый! 

– Мама моя! Вот это да! Вот это случай!

Хуан Торрес вместе со знакомым фермером ехали в Акуисман! Я не верила своему счастью. Мы смеялись всю дорогу, и те несколько километров до нужного мне поворота пролетели мгновенно.

– Как ты не узнала меня по сомбреро? Я мог мимо проехать! Оно фамильное! Смотри! – Хуан показывал мне свою, слегка замызганную в полях, шляпу, чтобы я изучила её отличительные признаки, как будто ещё одну встречу нам не миновать.

– Так сомбреро я узнала, а машину нет. Вчера белая, сегодня красная, а завтра какая! – старалась я оправдаться.

Хуан довольно смеялся и обещал, что завтра будет зелёная, если снова вернусь в Танчачин. Возвращаться я не собиралась, поэтому высадили меня на повороте к Sotano de las golondrinas, не забыв подарить фото на память.

Потом застопили фуру с высокой кабиной, которая в свою очередь привезла меня к мощёной дороге, ведущей непосредственно на спуск к пещере. 

Я стояла на красно-коричневой мостовой и оглядывалась вокруг себя. Никого. По обе стороны лес в разбросанных мегалитах. Мне нужно пройти ещё два километра, и неплохо было бы с кем-либо доехать.

Да, сложно попасть в это загадочное место, тут без своего транспорта замучаешься машины ждать. Так и понятно, пещера – это не парк отдыха или зоосад, это природный объект, который никак не может находиться в удобном нам месте, а только в совсем неудобном и недоступном. Поэтому взяла сумку и пошла достигать мечту.

Не прошла я и полкилометра, как впереди рядом с убогим сараем залаяли собаки, выбежав на дорогу. Вот тебе на! А где люди? Собаки без людей не живут!

Два огромных пса неистовствовали, собираясь напасть на меня. Встала, как вкопанная, подумывая вернуться обратно и подождать кого-либо из людей. В этот момент вышла молодая девушка. Покрикивая на собак, пошла мне навстречу. Здесь была её работа, она держала лавку по продаже напитков и лёгкого перекуса. С ней договорилась оставить вещи под прилавком, и налегке пошла дальше. Тут меня нагнала машина, водитель сам остановился рядом. Понятно было, что иду я в пещеры. Как не подвезти? Снова повезло, теперь уже я подъехала к самому входу. Пропускной пункт находился у дороги, которая в этом месте поднимается постепенно верх, и по правую её сторону образуется заросший лесом крутой склон, переходящий в пропасть.

Мне уже не терпелось поскорее увидеть дыру в землю со стаями взвивающихся оттуда птиц, и я почему-то думала, что она на этом склоне. Так нет. Предстояло пройти ещё километр вниз.

Поинтересовалась у постовых на счёт птиц, застану ли их вылет из пещеры? Как-никак уже восемь утра с хвостиком. Мужчины заверили, что птицы сейчас как раз набирают обороты и летят на волю. Именно фокус с птицами вызывал во мне любопытство, я быстро побежала вниз, прыгая по каменным ступеням.

Лестница круто шла среди полевых цветов и заросших травой полян, я сразу представила себе обратный мучительный подъём, но где-то там, внизу, уже недалеко Sotano de las golondrinas зияло чернотой, выпуская стаи галдящих птиц. Лестнице не было конца. Она уже шла лесом среди гигантских монолитов. Явно, километр я протопала и начала второй, а пещеры всё не было. Вот и деревню индейцев миновала, где выставляли на продажу сувениры из грибов. 

Местные жители давно знали о существовании гигантской карстовой дыры в подземелье, но официально пещера была описана и считалась открытой накануне 1967 года. 

Мне казалось, что этим ступеням нет конца, но я уже не думала о подъёме, отпустив свои тревожные мысли. Вскоре услышала голоса в сумеречном лесу, а потом увидела людей. Внезапно вышла на природную каменистую площадку, глубоко изрезанную трещинами. Карсты под ногами были отшлифованы до блеска, ноги по ним скользили и скатывались в прорези. Тут не побегаешь!

Там находились шесть человек. Один из мужчин сидел на каменистом краю гигантской провальной дыры, охваченный канатами вокруг тела, а здоровенный дядя в сомбреро, в клетчатой рубашке с рукавами смотрел за порядком и за человеком у края бездны. 

Канат был туго натянут и закреплён металлическими кольцами. Подход к краю без страховки запрещён. Его огородили жёлтой лентой. Только в месте крепления каната разрешалось приближение под зорким наблюдением служащего.

–Я тоже так хочу! Здесь очередь? Нет? Я за ним? Хорошо. А все остальные уже заглянули вниз? Нет? Боятся? Я тоже боюсь, но мне заглянуть надо.

После того смелого дяди канатами обвязали меня. Шляпу нахлобучила на уши. Ноги тряслись, страх перехватывал горло, но я доползла до края и кое-как устроилась на камне, оседлав его и опустив ноги в глубокие расщелины с его боков. 

Я никогда не видела такой чёрной, просто чёрной дыры в землю! Стены округлого провала до какого-то моменты были различимы, и все складки с выступами просматривались, а потом всё. Мрак.

Пещера ласточек находится в штате Сан Луис де Потоси – это нечто уникальное. Её глубина чернее чёрного. В стенах пещеры живут стрижи и попугаи. Их там миллионы. Каждый день с шести утра и до одиннадцати дня птицы вылетают оттуда стаями по спирали вдоль стен, набирая высоту, пока все не выйдут к солнцу. А на закате точно так же спускаются к своим гнездовьям в бездну. Но кроме птиц в стенах и расщелинах живут змеи. Они разоряют гнездовья, лакомятся яйцами и малыми птенцами. А самое удивительное, что тут обитают нематериальные сущности – странные, летающие прозрачные стержни размером 20-25 сантиметров. Их зафиксировали приборы американских учёных более двадцати лет назад (1996 год). Ученые утверждают, что скорость их перемещения составляет два километра в секунду, поймать невозможно. Исследования приостановлены. Предполагается, что пещера является входом в параллельный мир. 

Я нависла над порталом параллельного мира, вглядываясь в ночь, а надо мной светило солнце. Фотоаппарат висел на шее, телефон в руках. Я попеременно фотографировала всё вокруг, боясь уронить что-либо вниз. 

Чувствовала натянутый канат и надеялась на его прочность. Птицы, как будто соблюдали очередность на вылет. Они выходили стаями через небольшие промежутки времени, при этом громко кричали и шумно шелестели крыльями.

Мне хотелось осветлить фото, чтобы птиц было видно, иначе в кронах они терялись, но получились «шумные» фото, но птицы мелькают.

Действия птиц казались осмысленными, это было странно. Какое-то неестественное зрелище я застала, даже ощущение реальности исчезло. Я записывала видео и бесконечно щёлкала затвором фотоаппарата до чёртиков в глазах. Тут мне почудилось, что прозрачные стержни летят вместе с птицами, как будто даже различила. Мужской голос вывел из состояния транса, предложив сфотографировать меня над дырой. Но разве я могла отдать в руки другому человеку телефон или фотик? А вдруг он уронит? Даже если в расщелину между камней улетит, то достать не получится. Нет, в этот момент я доверяла только себе.

От пропасти меня культурно попросили. Пришли желающие заглянуть в ад. Вернее из двух только один согласился повисеть на канате. По скользким камням отползла от края, не забывая на ходу делать селфи. 

Дрожали руки и ноги. Взобралась на деревянную площадку и только там позволила себя сфотографировать. 

Нервное напряжение было сильное, я не сразу успокоилась. Только после этого собралась в обратный путь, окинув в последний раз взглядом жуткое место.

По форме пещера представляет собой расширяющийся вниз конусообразный карстовый провал. Отверстие пещеры на поверхности земли имеет размеры 49 на 62 метра, глубина провала 420 метров до первого уровня, а до второго 512 метров! Туда свободно можно было поставить небоскрёб в 170 этажей! Дно пещеры и проходы на более глубокие уровни, которые вероятно существуют, пока исследованы слабо.

Действительно дом сатаны! Замшелые стены пещеры в своей верхней части отдавали зеленью, а на дне, говорят, столько гуано, что без кислородной маски – гибель. Раньше туда разрешалось прыгать с парашютом. За 10 секунд человек достигал дна, теперь же этот аттракцион отменили. А чтобы птицы не пугались незнакомых звуков и возвращались всегда в свой дом, шуметь, аукать и даже громко разговаривать тут не разрешено.

Мне предстоял обратный подъём, о котором даже боялась думать. Я пошла потихоньку вверх. Недалеко от лестницы в лесу мелькали люди за жёлтой запретной лентой. Значит, мне тоже можно. Пробралась под лентой и вышла к пещере с другой стороны, где на самом краю росло толстое дерево с наклоном над бездной. Возле него несколько сотрудников исследовательского института канатами привязывались к стволу, чтобы заглянуть в земную дыру. 

Я напросилась. Мужчины недоверчиво отнеслись к просьбе, но не отказали, только предложили подержать аппаратуру.

– Что вы? Я буду фотографировать!

Снова меня обмотали канатом и закрепили за дерево. 

Поэтому снимки Sotano de las golondrinas у меня теперь с двух разных ракурсов. После меня мужчины выстроились в очередь к дереву. Проверено. Не падает. А я поблагодарила и пошла своей дорогой.

В сумеречном лесу уже было очень жарко, хоть и не сельва, да ещё подъём, спина быстро стала мокрой. Снова миновала деревню с сувенирами из грибов, а впереди ещё было более 600 ступеней. 

Я ползла вверх, как израненный зверь, останавливаясь каждые десять метров, но у меня с собой были драгоценные снимки. Нет, они не для научной работы и не для туристических проспектов, они лично для меня, добытые, можно сказать, в борьбе. Они были для меня ценнее ценного.

Тамара Концевая

Фото: Тамара Концевая