Рассказ о потрясающей любви

Этот рассказ о непридуманной любви, он вас потрясет. У него есть реальные герои – мои друзья. Дело было на Кубе.

Аэропорты. Сколько их уже было? Сколько их ещё будет? Люблю тихонько сидеть в укромном месте и наблюдать за его суетой. Пассажиры снуют беспорядочно, выкатывая впереди себя багажные тележки, или же спешат с букетом цветов на долгожданную встречу. Кому-то до рейса далеко, и он, сняв обувь, вытянул уставшие ноги поверх чемодана. А кто-то закупает сувениры на последнем этапе пути. 

Я улетала из Гаваны. Аэропорт имени Хосе Марти к тому моменту уже 9 лет как имел современный третий терминал для обслуживания международных рейсов. Кубинцы по праву могли им гордиться. А мне вспомнился тот, маленький, если не сказать убогонький, аэропортишко 1986-го года, с деревянными откидывающимися сиденьями, как в наших старых добрых кинотеатрах. Мало тогда нашего люду летало, не то что сейчас. Так я размышляла о временах, а недалеко от меня четверо парней с зачехлёнными велосипедами эмоционально по-русски обсуждали пройденный маршрут. Остров Свободы, значит, покоряли. За моей спиной молодая смешанная русско-кубинская семья готовилась к отлёту в Россию, и тоже наш язык был у них в ходу. Группа моряков подтянутых и бравых возвращалась с Огненной Земли в Москву. Я молчала, никак не обнаруживая свою русскоязычную принадлежность. И не потому, что не хотела этого делать, а потому, что поговорить одинокой женщине было не с кем, но только лишь до поры до времени. Рыжеволосая дородная дама с сияющим взглядом уверенным шагом шла через весь зал. Нет, не красавица, но заметна. Развевающийся тонкий шарф бирюзовой волной стекал с высокой груди. Полуулыбка Джоконды пряталась в уголках её губ. Мужчины невольно одаривали её взглядами. Она шла ко мне. Я это как-то почувствовала и напряглась в ожидании. 

Рыжеволосая дама без лишних слов заговорила сразу на моём родном языке: 

– Привет! Меня зовут Люба. Ты одна? 

Я быстро кивнула в ответ, удивляясь, что мою русскую сущность определили издалека. Она продолжала:

– Я тоже одна. Пойдём в нашу компанию, меня друг провожает. 

Не дожидаясь ответа, уверенно взялась за мою тележку. Противостоять ей было сложно, и я поддалась её решению, не смея возражать. Любочка с роскошными волосами, красиво прибранными под большую заколку, обладала ещё и весёлым нравом, излучая ясность своих глаз. Он, худой и тихий кубинец, представился как Мигель, протянув слегка дрожавшую руку. Имел обаятельную внешность без негроидных признаков в лице, кои достались многим кубинцам в память об африканских рабах. Светлая кожа как бы утверждала, что доля европейских кровей была подавляющей. Скромностью от него веяло, какой-то патологической нерешительностью. Уже немолодые – ей 57, ему 60 лет. Нашли друг друга полгода назад при помощи российского и кубинского посольств. 

Любочкой, не иначе, он её называл. В далёкой молодости, 35 лет назад, познакомились они в Сочи. Он – студент университета, кубинец, а она – студентка-медик. Он с группой ребят приехал за морем и солнцем на наш сочинский курорт. Куба была далека, а летние каникулы проводить в Москве совсем не хотелось. Жил в отеле. Она там в 22 своих года подрабатывала горничной. Познакомились, влюбились. Ясные глаза молодой девушки, заливистый смех, но особенно медь её волос будоражила чувства, которые и без того полностью овладели его кубинским сердцем. Любовь к русской девочке стала его безумной страстью. После каникул снова Москва, занятия на экономическом факультете в Университете дружбы народов. Письма писали друг другу не в интернете, а на листочке, сложив который по размеру конверта, аккуратно упаковывали и заклеивали, облизывая клейкую кромку языком. Марки прикладывались в верхнем правом углу конверта над самым адресом, написанным от руки. А когда получали стипендию, то звонили друг другу с почты, заказав заранее телефонный разговор. Он три года подряд приезжал к ней на каникулы в Сочи. 

Расставались тяжело. Он окончил университет и уезжал один. Она оставалась в СССР, ведь с выездом за рубеж было очень трудно. «Железный занавес» давал слишком мало возможностей советским гражданам. Учились они в разных городах, что катастрофически снижало их шанс не расставаться. Даже оформление совместного брака требовало предоставления определённых документов с родины будущего супруга, то есть с Кубы. Люба и Мигель столкнулись с непреодолимыми трудностями. Порешили на том, что он вызовет её к себе в страну по частному приглашению. Он писал целый год, стену кубинского бюрократизма пробить не смог. В последнем письме сообщил, что женится. Хотя бы честно. Связь прекратилась. Она страдала и плакала ночами в казённую подушку студенческого общежития. Она любила. Она любила так, что пешком бы пошла, через океан поплыла, если бы знала, что её там ждут. Через год после расставания решила выйти замуж. Почти все подружки повыскакивали, так недолго и в девках остаться. Но она любила другого. Сама ему написала, надеясь ещё на ответ. Письмо пришло, её письмо вернулось с прямоугольным синим штампом. Его вердикт «Адресат по данному адресу не проживает» поставил жирную точку в их отношениях. 

Он поменял адрес, и она – тоже, поселившись со своим мужем в сочинской квартире. Прожила в браке 30 лет. Супруг её не очень радовал, банально пристрастившись к рюмке. Детей Бог не дал. В награду иль в наказание? Сейчас муж инвалид, они в разводе, но она за ним ухаживает, взяв к себе в квартиру.

Навязчивое желание вернуться в свою пьянящую мечту десятилетиями мучило женщину. Инициатива найти кубинца была с её стороны. Она – врач-психиатр, но её профессия не помогла достичь гармонии в личной жизни. Она ещё любила. Любила болезненно и горько. Та боль не раз обострялась, вырываясь стоном и слезами.  За два года до нашей встречи Люба начала поиски. Хотела знать, как он живёт, отправив конверт с его старым адресом в посольство Кубы. Мигеля нашли, когда она уже и не надеялась на ответ. Полтора года ожиданий – и его новый адрес был в её руках. Она написала письмо. Он, получив его, как сказал сам, «почти умер». Сестра заставила открыть, прочесть, написать ответ, она же надиктовала текст. Он перестал спать, пить, есть, думая только о той девушке, о той жгучей любви, которую так и не испил до дна.  Рыжеволосая Любочка дня не размышляла и, получив письмо от Мигеля, из Сочи полетела в Гавану. 

У него жена уже 20 лет больна шизофренией, и он за ней ухаживает. Сын, как и мать, шизофреник, постоянно находится в психбольнице. Мигель – несчастный человек, поставивший крест на своей жизни. Он чувствовал себя наказанным. Все годы работал директором молочного комбината, сейчас пенсионер. Но кто бы ты ни был, на Кубе все пенсионеры одинаково бедны. А тяжкий семейный груз не выбросишь в окошко. 

Любочка, прилетев в первый раз в Гавану, устроилась в отель. Он ждал её в холле. Она спустилась по широкой лестнице и, благоухая, прошла мимо. Не узнала. Время состарило обоих, но он сразу её узнал по живой манере двигаться, по неуловимому, только ему известному движению головы. Вжавшись в кресло, наблюдал за ней со стороны, боясь признаться, что это он. И вот сейчас, по прошествии трёх месяцев, Любочка во второй раз прилетела в Гавану. Он её бесконечно гладил по плечу, а она только знай себе смеялась. 

Планы у них грандиозные, началась новая жизнь. Она сказала, что ей опять 22, и он признался, что чувствует себя так же. Через 35 лет познали друг друга, забыв о возрасте и стеснении. Долго ждать пришлось, целую жизнь. Дай Бог им счастья, но что будут делать со своими вторыми половинами? Не бросят, точно. 

Хорошо, что эта история произошла не со мной, а то ведь мысли у меня какие-то безумные. Любовь нельзя предать, иначе жизнь отомстит. 

На сегодня Любочка купила апартаменты в Гаване и летает туда постоянно.

Тамара Концевая

Фото: Тамара Концевая