Брянский Брюсли женился в первом классе

После фотосъемки спрашиваю:

– Брюсли, почему ты не обнял жену?

Юный цыган загадочно молчит, зато окружившие нас мелкие братья молодожена, вредительски хохоча, выдают секрет:

– Он только ночью ее обнимает.

У Нины ангельский голос,  покорность и стеснительность в  глазах. Совсем не цыганские отличия. Но здесь, в пригородном селе, цыгане вовсе не похожи на гадающее племя,  с которым  около вокзалов стараются не связываться. Бедные дома, стирка и варево в большом бурлящем котле на улице. Нина Кирпач одета в белое платье, не свадебное, но означающее особый период для молодой цыганки. Мужу Брюсли, как и ей, четырнадцать лет, но выглядит он  еще подростком.

Женился Брюсли Марковский по меркам своего народа едва ли поздно. Вот  на отца его, Роберта, набросили семейные узы уже в двенадцать лет.

–  Наши отцы – мой и моей жены – встретились как-то, выпили и сказали друг другу: пора им вместе быть. И ничего страшного, к восемнадцати годам у нас было трое детей, жили своим домом

Сейчас у Роберта семеро. Ему 38 лет, но у него уже трое внуков и четыре невестки. Все помещаются в небольшом деревянном домике, где голые стены и два стареньких кресла. В углу телевизор и затертый видеомагнитофон. Ни газет, ни книжек не видно. Рядом с этой обителью Роберт заложил фундамент кирпичного особняка, достраивать его придется долго.

– Вот хотел машину обновить, но придется ездить на старой пока. Потратился, честно говоря, на свадьбу Брюсли. А иначе нельзя – опозоришься.

Об источниках  доходов Нонна Кирпач, мать Нины, говорит столь же откровенно, сколь и загадочно: «Цыганский бизнес». Видя вокруг множество приятных и веселых лиц, не хочется думать, что этот бизнес может быть плутовского рода или связан с торговлей сатанинским товаром. Каким бы он ни был, некоторые цыгане все же хотели бы иных занятий. По этой причине в   школе соседнего села Супонева появился первый класс, где учатся одни цыгане. За азбуку взялись и малышня, и пятнадцатилетние юноши и девушки. Впрочем, замысел посадить кочевое племя за парту возник все же у работников школы. К тому времени в Антоновке осели цыгане, приехавшие из Молдавии, Воронежа, Тамбова и других краев. Полупризорная смуглая малышня гоняла по деревенским улицам и знать ничего про грамоту не хотела. Социальный педагог,  живущая по соседству с цыганами, пришла  к директору  Супоневской школы Александру Буравлеву  с сомнениями: учить их или нет? Цыгане  предложили присылать учителей на дом и даже обещали платить, но директор  решил все же создать полноценный класс. Набралось 17 разновозрастных учеников в пестрых одеждах.

– Поначалу нам было лихо, − рассказывал Александр Буравлев. – Дети вели себя как в таборе, обращались к учителям на «ты» без имени и отчества, разговаривали на своем языке. Мы думали, что понапрасну тратим усилия. Но уже через несколько месяцев ребята изменились. Сейчас это обычный класс, отличие которого только в том, что здесь дети разного возраста. Обучаем их по обычной программе. Первый класс две трети новых учеников закончили на «хорошо» и «отлично» Есть, конечно, забавные детали. Я сначала думал, что у нас цыганских детей вдвое больше, чем было на самом деле. Потом узнал, что просто у мальчишек по два имени, одно по документам, а другое домашнее. Есть экзотические. Вот, например, Золушка, ей шестнадцать лет. Правда, ни она, ни ее родители не знают ничего о сказочной Золушке. Кстати, девочкам барон разрешил заниматься на физкультуре в спортивной форме, хотя в таборе одежда у них должна быть строго национальной. Они поначалу и по школе так разгуливали. Отцы  у нас не появлялись, а вот матери приходят. Они очень стараются помочь детям, но сами ведь все неграмотные, вместо подписи крестик на заявлениях ставили. К учителям относятся с почтением. Женщинам я тоже предлагал учиться, но мать Нины сказала: «Куда мне, я уже трижды бабушка». А бабушке только 41 год.

К концу года цыганский класс поредел. Две девушки-первоклашки вышли замуж, одна уехала. По мнению директора школы, учиться лет по шесть – семь смогут лишь ребята. Если молодая цыганка выходит замуж, она считается уже взрослой  и должна посвятить себя семье. Однако Нонна говорит, что не будет противиться, если дочь захочет продолжить обучение. Смуглые школьники боятся, что их первый «В» прикроют, однако директор успокаивает: «Сделаю все, чтобы до третьего класса все дотянули».  Потом пойдут в обычный четвертый, а те, кто покажет выдающиеся способности, сможет перепрыгнуть за год несколько ступенек. Способности же у цыганских подростков уже проявились. Одни тянутся к языку и литературе, хотя эти предметы для них тяжеловаты, другие преуспевают в математике. Петь же любят все. Вначале учительница пения растерялась: по какой программе заниматься? Норовила даже сама разучивать цыганские песни. Директор же посоветовал ей: «Учите по обычной программе и сами учитесь у них». В День Защитника Отечества табор дал целый концерт в школе,  взрослые цыгане пели и плясали так, что после  буйного веселья  русские подростки требовали на дискотеке песен кочевого народа. Ни единого межнациональной стычки в школе не было, ребята общаются вполне дружелюбно. Девочки из табора помогают поварам, убирают классы, не пытаясь отлынивать от работы.

Брюсли показывает свои тетрадки. Арифметические задачи он решает безошибочно. Его дядя, брат Роберта, с надеждой говорит: «Может, хоть он в люди выбьется». Цыганский бизнес привычен, но, видно, и вольному народу не всегда уже сладка бесприютная и безграмотная жизнь. Тяга к иной культуре пока проявляется экзотически. Свое имя Брюсли получил тоже вследствие первого отцовского порыва.

– Такой же черненький был, как и тот китайчонок.

Китайское имя цыгане переиначили, называя молодожена Бруслаем – видимо, по подобию с Будулаем. Но имя и в таком виде нравится сыну Роберта. Свою новую роль юный муж пока, кажется, не осознал. Во всяком случае на людях к жене он относится вполне отстраненно, будто не замечает ее. Не несет он на себе и настоящее семейное бремя, поскольку кормит огромную семью пока Роберт, но через несколько лет Брюсли должен уже построить свой очаг. Барон Григорий не сомневается, что все его соплеменники будут жить в мире, согласии и с деньгами, хотя собственный  его  домик, обшитый некрашеной вагонкой, выглядит отнюдь не по-баронски. Он доволен своими подопечными и тем, что род цыганский прибывает. 

Ранняя женитьба считается благом  в таборе. Семья от этого только крепче, убежден веселый барон. В восемнадцать лет девушка уже «старуха», жениха ей найти уже трудно, разве что вне табора. Редко, но все же случается межнациональные браки. Жена Григория гордится тем, что внучата у нее вполне русые: «На русских похожи, правда?» Два не по-цыгански медлительных светловолосых малыша, подойдя от соседнего дома, зачарованно смотрят на фотоаппарат. Одного зовут Пирожком, другого Матросом. Они веселят взрослых своими комичными именами. Весь табор – дети счастливого, всегда жизнерадостного Григория, который похож, скорее, на обычного деревенского мужика, обожающего чекушки, чем на барона. Разве что золотого блеска во рту избыток. Да еще шляпа и склонность к чисто цыганскому сомнению. Просит фотографии привезти. Обещаю появиться через пару дней, но Григорий спрашивает: «Не обманешь?» Цыган не любит обмана.