Мать рассказала о тайне гибели брянского солдата в Подмосковье

Жительница села Новая Погощь Суземского района Надежда Качурина рассказала «Брянским новостям» о трагедии − ее приемный сын Илья Горбунов погиб на военном полигоне в Подмосковье. Женщина просит армейских командиров не допустить впредь повторения беды с теми солдатами, которые проходят срочную службу. 

В августе Илье исполнилось бы девятнадцать лет. Родную мать лишили родительских прав, четырех девочек забрал дядя, а Илья с братом попросились к тете Наде: ее муж и мать Ильи – двоюродные.

– У меня случилось огромное горе – погиб мой приёмный сын Горбунов Илья Александрович, который призвался на срочную воинскую службу 7 ноября 2016 года из Трубчевского военкомата Брянской области, – рассказала Надежда Качурина. – Через два дня он прибыл в расположение части, был распределен в 12 танковый полк Кантемировской дивизии – вторая рота, второй взвод. Здесь проходил до принятия воинской присяги курс молодого солдата. Первые три дня жизни в части были без особых изменений, затем начался ад. Каждый вечер после отбоя к ним приходили контрактники и били так, что мой сын не однократно терял сознание. После очередных побоев и потери сознания его отправили на обследование в медицинское учреждение, которое находилось недалеко от части в Наро-Фоминске. 

Как говорит Надежда, после обследования сыну велели прийти за результатами, но он так и не получил их. Правда, бить его перестали. А 26 ноября 2016 года мать поехала на присягу сына.

– Он радовался, что у него всё хорошо, что он выполняет все приказы командиров, даже помогает ребятам по строевой подготовке, ведь ему это было не чуждо. Мой сын проходил обучение в кадетском корпусе МВД в Брянске. Он знал, как нужно слушать командиров и выполнять приказы. В конце ноября 2016 года всех брянских ребят распределили в Ямпольский полк, а моего сына оставили одного в расположении роты, так он пробыл там еще несколько дней, затем его перевели в Ямпольский полк – третий танковый батальон, восьмая рота. Он радовался, потому что попал к своим ребятам. 

В этой части, по словам Ильи, грамотные командиры, особенно командир роты. В юном брянце они быстро разглядели толкового солдата, и уже через несколько дней он стал командиром отделения, а 12 декабря ему присвоили звание младшего сержанта. 

– Из армии мой сын звонил регулярно, – продолжает Надежда Качурина. – Заходил в интернет дважды в день, так, что о каждом дне жизни своего сына я знала все в деталях. Радовалась за него, учила его уважать командиров, хорошо относиться к сослуживцам, но его радость длилась недолго – 18 декабря он мне позвонил и сообщил, что его куда-то переводят, что переделывают его документы и у него уже нет звания. Мой сын был сильно расстроен, потому что не понимал, за что его переводят, ведь он не нарушал воинской дисциплины, не имел нареканий от командиров. Я его успокоила и сказала, что командирам видней, значит, так надо. Илья был переведён в 13 танковый полк в/ч 32010. В тот же день он попал в госпиталь и пробыл на излечении почти до нового года. А 9 января 2017 года он и его рота отбыли в населенный пункт Головеньки на полигон. 

Сын утверждал, что пробудут там долго, что его записали оператором-наводчиком танка. Но 6 февраля 2017 года случилась беда. 

– В 14:50 мне позвонил комиссар Трубчевского района и сообщил, что Илья погиб, – рассказывает мать. 

По словам комиссара, ему позвонили из части и сказали, что Илья сын пробовал ездить на танке, но не справился с управлением, переезжая колейный мост. Танк свалился в ров, перевернулся, а брянского солдата придавило люком. Надежда спросила, как ее сын мог управлять танком, если он не проходил обучение, не был механиком-водителем. Кто его допустил? Комиссар обещал перезвонить. По словам Надежды, через некоторое время ей перезвонили:

– Но я услышала совсем другую версию. Она звучала так: Илья шёл в колонне не справился с управлением сорвался с моста, танк перевернулся, упал в озеро сын ударился головой, потерял сознание, захлебнулся водой. Привезли тело сына 8 февраля люди в военной форме, которые даже мне не представились. Я не знала, с кем говорю, не знала их звания. Меня пригласили пройти в военкомат для беседы. Я обратилась к командирам и потребовала объяснений – почему они не уберегли моего сына и как действительно он погиб. Мне стал отвечать один из командиров, у которого я спросила, кто он. Сказали, что командир батальона. В последующем со мной общался только он, а заместитель командира полка и командир роты (о том, кто они, я узнала на второй день), со мной вообще не говорили. На мой вопрос прозвучал такой ответ: перегоняли четыре танка, в одном из которых был мой сын. Я спросила, сколько было членов экипажа и почему он погиб один. Мне ответили, что он был один. Я задала еще один вопрос: разве может не обученный солдат самостоятельно управлять машиной весом в 40 тонн? Кто и где его обучали? Ведь у моего сына на гражданке не было даже прав тракториста. Комбат мне ответил, что обучали сами. Я снова задала вопрос: разве у вас есть разрешение на обучение, лицензия или какие-то другие документы, по которым вы имеете право обучать? Комбат мне ответил, что в тех, частях, где обучают, большой наплыв и они не успевают, поэтому решили сами обучить. Если бы мой сын учился водить танк, я бы непременно знала, он со мной делился всем, что происходило в его армейской жизни. Илья был хорошим парнем! Когда он был воспитанником Негинского детского дома в Брянской области, то увлекался парашютным спортом, его футбольная команда неоднократно становилась победителем во многих городах России, он писал песни, играл на гитаре и обладал очень красивым голосом, участвовал в художественной самодеятельности и неоднократно был награжден грамотами. Его любимой футбольной командой был «Зенит». Он даже похоронен под флагом «Зенита». Я не могу и не хочу верить в то, что мой сын погиб, управляя танком. Потому что раны и множественные гематомы головы, виска, а также непонятных следов на шее с двух сторон и следов чьих-то пальцев выше запястья, сильно сбитых рук, до половины стёсанных ногтей и гематом под ними, сильно согнутых пальцев, которых мы так и не смогли полностью распрямить, говорят о другом. Складывается такое впечатление, как будто он сопротивлялся и руками драл пол… 

В заключении медицинской экспертизы от 7 февраля 2017 года за номером М-45 № 419 написано: «Род смерти – не установлен, смерть наступила 6 февраля 2017 года в 11 часов при обстоятельствах: Московская область г. Наро-Фоминск, упал в речку вместе с танком, причина смерти – утопление. Врач судебно-медицинской экспертизы Шакирьянова Юлия Павловна». В справке о смерти за № 218 от 7 февраля 2017 года в графе «причина смерти стоит» прочерк. Надежда указывает и на другие нестыковки, обращаясь к командирам:

– Я преклоняю перед вами свою материнскую голову и встаю на колени, и убедительно прошу вас помочь разобраться в причине гибели моего сына. У меня нет денег на адвокатов, потому что я многодетная мать, у которой пенсия 6400 рублей. В моей семье восемь детей, трое из которых приемные. Седьмым ребенком был Илья. Командиры передали мне 18000 рублей. Когда они отдавали эти деньги, то сказали, что это передали ребята-сослуживцы. Еще они оплатили оркестр. Мое сердце разрывается от боли, а глаза опухли от слез. Почему наши командиры, которым мы доверяем своих детей, самоустраняются от своих обязанностей? И не несут никакой ответственности. Ведь я им отдала живого сына, а взамен получила лживые бумажки…

Брянец Андрей Чиняков, недавно завершивший срочную службу в армии, высказал свое мнение:

– Не каждый ребенок будет говорить всю правду, дабы не заставлять переживать близких. Избиением я не удивлен, в московских частях это происходит часто. Могли ли Илью посадить на танк без допуска? Да. Командиры могли спокойно бухать, а кого сажать в танк – им все равно. Все это говорю с учетом своего опыта.

Александр Морозов служил в Германии в девяностые годы:

– Я был танкистом. Странно слышать, что Илья в танке был один. При любом раскладе должно быть не менее троих. Да, по безалаберности в те годы погибло немало ребят. Одного расстреляли из пулемета, потому что вопреки установленному порядку раньше времени высунулся из люка. Были и другие случаи − прямо в танке снесло голову. Порядок надо соблюдать. Но не могу поверить, чтобы Илья погиб в описываемых обстоятельствах. Думаю, что он был убит. Понятно, что командование в таком случае будет вынуждено темнить.

Надежда Качурина уже написали обращение министру обороны и президенту страны. По ее словам, за две недели до гибели Ильи в его части погиб солдат. По словам Надежды, родителям сообщили, что он отравился газом.