Что рассказала мать певца Игоря Талькова в Брянске

В сети на днях появилось видео небольшого концерта Игоря Талькова, который он дал дома у свердловского бизнесмена. Запись сделана в 1988 году. Игорь Тальков, сидя на кухне, рассказывает о своей жизни, о первой любви,  а также исполняет несколько песен. 

Известный певец был убит 6 октября 1991 года в Санкт-Петербурге во Дворце спорта «Юбилейный». Имя убийцы до сих по не названо.

Ровно через десять лет после гибели Игоря Талькова его мать побывала в Брянске. Она встретилась со школьниками и представителями патриотического круга горожан. Тогда же было записано интервью с ней. Что подсказывало материнское сердце?

После гибели сына Ольга Юльевна Талькова, по ее словам, обиделась на Бога. А позже начала ездить по святым местам, побывала  в Иерусалиме, на Соловках, во многих русских монастырях и храмах. В Брянске она встретила женщину, чья судьба своей трагичностью напомнила Ольге Юльевне ее собственную. За короткое время Надежда Трошина потеряла и мужа, и сына Максима, который еще не успел достичь совершеннолетия. Услышав как-то в Москве, как Максим поет, Ольга  Талькова сказала: «Я думала, что на Игоре все кончилось, теперь поняла, что нет». Но надежды не сбылись.

Шестого октября  1991 года на питерском концерте оборвалась жизнь Игоря Талькова. Незадолго до  десятилетия печальной даты Ольга Юльевна снова приехала в Брянск к Надежде Трошиной. Прошлась по церквам, помолилась «обо всем». Встретиться с журналистом не отказалась, хотя бесконечные расспросы ее не столько утомляли, сколько раздражали. И свое раздражение она могла высказать с той грубоватостью, в происхождении которой не сомневаешься. Да, это девять с половиной лет сталинских лагерей «по страшной статье, чтобы я никогда ничего не получила».

– Ольга Юльевна, Игорь знал, что родители были узниками?

– Нет, мы с мужем решили: ткнутся сыновья лбом – сами поймут, что к чему, а раньше времени не стоит им ничего рассказывать. Хотя Володя, старший, родился в лагерях.

–  Вы до сих пор живете с  семьей старшего сына?

– Да, хотя теснота ужасная. Впрочем, я, наверно, не смогла бы переехать в другую квартиру. Знаете почему? Потому что всю комнату обклеила фотографиями и плакатами Игоря. На тесто клеила – как же теперь оторвешь! А Володя работает вместе с известным скульптором Вячеславом Михайловичем Клыковым. Сейчас они будут делать крест, который установят на стыке России, Белоруссии и России, то есть  это будет подарок и для Брянской области.

– Ну а вам-то часто теперь делают подарки?

– О чем вы говорите! Денег нет, ведь сыну, по большому счету, работы не дают. Сделал памятник Игорю – стоит  около музея уже года четыре, весь рушится, гипс осыпается. Тула не выкупает, потому что денег нет. Закончил работу над памятником петербургскому митрополиту Иоанну −  Петербург  тоже не платит. Памятник надо одевать в металл, это дорого. Вот такие у нас дела. Но голодные не сидим. Хотя, конечно, безденежье порой вынуждает менять планы. Вот как-то  хотела поехать в обитель Серафима Саровского, а тут приходит счет за телефон – 660 рублей. Куда ехать? Все, К Серафиму не еду, расстроилась. Вдруг звонит мне матушка из музея, сообщает, что журналистка из Екатеринбурга прислала письмо, а к нему семьсот рублей. Надо же, сам Серафим прислал! Понимаете, не дает Бог пропасть. Может, это и стыдно, но что делать.

– А пенсия?

– За квартиру заплатишь за телефон – половину уже нет. Когда хорошо зарабатывал Володя и его жена, было легче. Да еще из музея мне пенсию платили, летом по семьсот рублей, а зимой по пятьсот. Но года три уже ничего не получаю, у музея доходы иссякли. 

– Но какие-то гонорары от переиздания сочинений Игоря до вас доходят?

– Какие гонорары! Ничего и никто. В первое время после гибели сына люди помогали, дарили посылочки и деньги. На кладбище приду – в карман совали. Сейчас все бедные. Ну и ладно, я на Бога надеюсь. Мне иногда говорят: вас обманывают, они все гонорары себе гребут. Но среди  тех, кто заботится о памяти сына, есть настоящие бессребреники, как режиссер Николай Детков, который намерен провести вечер памяти Игоря прямо на Ярославском вокзале. Да и не нужно мне этих денег. Состоялся концерт, вышла статья об Игоре –  спасибо!

– Вы тоже написали книгу о сыне, но ее немногие видели.

– Она вышла тиражом десять тысяч экземпляров, из них две тысячи составили мою долю. Половину я, конечно, раздарила, а другую половину продала, чтобы хоть какое-то  подспорье получить. Год назад предложили переиздать  книгу. Я согласилась на символический гонорар, но, к сожалению, дело не продвинулось, потому что издательство испытывает финансовые трудности. А меня уже отругали: почему я согласилась на такие условия и почему кто-то должен зарабатывать на Талькове. Но я подписала бы договор на любых условиях. Люди действительно не могут достать книгу об Игоре. А к безденежью я привыкла, всю жизнь так.

– Вы поддерживаете связь с невесткой?

– Да, с Татьяной общаемся. Она работает на «Мосфильме» ассистентом режиссера. Когда сын снимался в «Князе Серебряном», он попросил  найти работу и жене.  

– Внук уже определился в своем пути?

– Скоро, на Покров, ему будет двадцать лет. Игорек занимается музыкой. Пишет мелодию, сам аранжирует. Голос один в один с отцовским. Но он не хочет, чтобы его воспринимали только в связи с отцом: «Буду сам». Я ему говорю: Игорь, ты еще никто. Все ведь проходят или по блату или через деньги. Кто такая Орбакайте? Дима Маликов тоже от папы с мамой пошел, Пресняков… Нужен продюсер, нужны большие деньги.

– Ольга Юльевна, работает ли кто-то с архивом Игоря?

– Музыкальные материалы Татьяна отдала на три года Игорю Матвиенко. Он выпустил шесть лазерных дисков, на которых почти все песни сына. Что же касается рукописей, то ничего о них не знаю.

– Сейчас готовится концерт памяти Игоря Талькова. Не случится ли так, что памяти там будет меньше всего?

– Да, концерт состоится 8 ноября в Кремлевском Дворце съездов. Готовит его Аркадий Хоралов. Каждый год в Туле он устраивает вечер памяти Игоря на его день рождения. Насколько мне известно, во Дворце будут исполняться только песни Игоря. Ведущего не будет – только запись голоса сына.  Спросила, каким будет финал. Режиссеры сказали, что в финале прозвучит  песня «Я вернусь», либо все вместе артисты споют «Этот мир несовершенный». Все зависит только от нас – эта мысль была дорога ему. Нас бьют, а мы, русские, сидим, как… Игорь призывал к непокорности.

– Продвинулось ли за минувший год расследование уголовного дела?

– Нет, хотя дело перевели на иврит и переслали в Израиль, где живет Шляфман.

– Вы были знакомы с ним?

– Да, Игорь познакомил нас вскоре после того, как Шляфман стал его директором. Сын тогда был в восторге: «Мама, у меня такой директор теперь!» Однажды приехала к Игорю, привезла тульские пряники, угощаю его и Шляфмана, а сама приглядываюсь. После сын спрашивает: «Ну, что ты думаешь о директоре?» Но разве можно человека узнать за чаем. Я попросила сына быть осторожным и не раскрывать Шляфману душу. Что-то я предчувствовала… Два месяца Шляфман поработал, и Игорь погиб. Сын был очень доверчивым и добрым. Хотя я говорила ему, что щедрым нужно быть по отношению к несчастным людям. Сними последнюю рубашку и отдай ему.  Но сын терпел вокруг себя и наглых. 

После его гибели я сама едва не ушла на тот свет. Но однажды мне довелось побеседовать с батюшкой в одном из храмов. Я возроптала: зачем Господь отнял у меня сына? Ведь надежда была и для меня, и для Родины. Священник тогда ответил: «Он сделал свое дело на земле, и Господь его забрал. Неизвестно, Ольга, чем бы все кончилось, куда бы он повернул». А его действительно уже окружили и синие, и красные… Я даже не знаю, кого винить. Горбачева ли, Ельцина, которому Игорь  сначала поверил, а потом ужаснулся? Знаю, что его убили за молодежь. Ребята пошли за ним. Им закрывали глаза, а Игорь открывал. Он был такой счастливый, когда видел зал, полный молодежи!