День матери в Брянске: горечь признаний и радость любви

Никогда, признаться, сотрудники «Брянских новостей»  не попадали в такую неприятную ситуацию, как сегодня – в День матери. Виной тому, разумеется, не праздник. Сегодня мы повстречали такую мать, которая ошеломила нас своим равнодушием.

Был замысел записать интервью с молодой счастливой мамой. Увидели идущую навстречу симпатичную женщину лет 25. Она катила коляску, и когда мы заглянули в нее, то увидели улыбающегося малыша. Сразу возникло желание спросить у молодой женщины о ее отношении к празднику. Однако диалог потряс.

− Поздравляем вас с праздником. Этот день уже и ваш день, потому что малыш – ваше продолжение. Как вы относитесь к Дню матери?

 

− А что это за праздник? − кисло ответила собеседница. − А зачем он нужен? Я знаю два праздника – 8 Марта и Новый год. Это праздники. А это что за праздник? Зачем он нужен?

Эти слова не могли не смутить, но мы еще наделись:

− Ну, вот вы стали мамой, у вас в коляске малыш, который, наверное, сказал вам трепетное слово «мама». Вы прочувствовали смысл этих слов?

 

− Нет, он еще не разговаривает, − ответила, как плохой прапорщик, дама.

Малыш улыбался, ямочки на щеках  вызывали ответную реакцию. Стараясь тоже улыбнуться, мы спросили:

− А у вас есть мама? Что вы ей в этот день сказали?

 

− Есть, − вяло ответила собеседница, не вдохновляемая темой.

 

− Но мама – это  тот человек, с которого начинается жизнь…

 

− Да, ну и что?

 

− Наверное, вы считаете, что семейные ценности себя исчерпали, раз отвечаете так?

 

− Наверное, да.

После этого у нас пропало всякое желание продолжать разговор. Впрочем, спросили еще, как зовут юную собеседницу, отправившую на свалку семейные ценности, любовь детей к матери и любовь матерей к детям.

− Олеся… 

Но действительно ли мир  уже разрушился? Ведь не может же он существовать без любви? И тогда мы вспомнили историю, которую рассказала «Российская газета». О любви  брянских матерей и детей, которые когда-то были чужими… 

Учитель, усынови ученика! 

Четыре сельских педагога усыновили десять приемных детей и сохранили малокомплектную школу

Двадцать четыре детдомовских ребенка приняли на воспитание в отдаленном брянском селе Сенное. Пример показали четыре учительницы, а за ними приемные семьи появились и у других жителей села.

…Витьке Капитанову в Москве, где он только что побывал, больше всего понравился каток на Красной площади. Такого в селе Сенном нет и не будет. Зато там есть луга, озеро, друзья и мама − директор школы. Она и забрала его с братом шесть лет назад из детского дома. Теперь Витька ходит уже в шестой класс и твердо знает: его мама − самая лучшая на свете.

Есть у Витьки близкий друг − Сережка Антюфеев. Их увозили из детдома вместе. Своих новых мам они определили безошибочно. Как только те зашли, Витя и его брат Вова кинулись к маме Наташе, а Сережка − к маме Вале. Почему так случилось, женщины не знают, но их это потрясло.

Когда уже ехали домой, в Сенное, Сережа все прятал руку. «У тебя что-то болит?» − встревожилась мама. Он молчал и сильнее прижимал руку к боку. И лишь потом показал, что хранил в ладошке, − снимок иконы Божией Матери: «Мне сказали, что если я возьму икону, то меня не вернут в детдом. Ты не вернешь меня?..»

Если честно, то муж Валентины Климовой − она тоже учитель в Сенновской школе − был не готов к усыновлению. И понять можно: две дочери выросли, родительские хлопоты стали попроще. Вроде как самое время пожить для себя.

− И вот мы приехали с Сережей домой, − рассказывает Валентина. − Навстречу муж. Сережка бросился к нему, а у меня сердце замерло: что будет? Вижу: муж схватил, прижал к груди. Потом уже рассказал: «Вижу, бежит, и не знаю, что делать. А когда он руки раскинул и бросился ко мне, когда я его прижал, то в груди что-то заклокотало. И мысль: «Мой, мой сын!» Эх, надо было раньше…»

Озарило педагогов шесть лет назад. «У всех нас к тому времени родные дети уже выросли, − рассказывает директор Сенновской школы Наталья Сулина. − Сидим, рассуждаем: «Вот моя дочь уехала учиться, я осталась одна. Что мне делать? Больше не рожу ведь». А тут как раз были на совещании по проблемам усыновления. Сердце захолонуло. Затрепетала мысль: «А что, если…» А дочь взяла, да и поддержала».

То же было и у других педагогов − Валентины Климовой, Татьяны Каташоновой, Надежды Сячиной. Сегодня приемные дети живут в десяти сельских семьях. За учителями-усыновителями потянулись и остальные сельчане − библиотекарь, фельдшер, сторож. А бывший бригадир хозяйства Мария Медведева стала рекордсменкой: кроме шестерых родных детей у нее столько же приемных. У педагога Татьяны Каташоновой тоже немало − пятеро ребят из детдомов. Самого маленького взяли, когда ему не было еще двух лет.

− Если бы в молодости сказали, что у меня будет такая большая семья, я бы не поверила, − счастливо улыбается Татьяна Каташонова. − Когда меня видят с маленьким, то говорят, что он на меня похож. А чего удивляться-то? Он же мой сын. А был поначалу моим крестником. Когда мы его взяли, он еле-еле выговаривал слова три. Сейчас вовсю лопочет…

Родители говорят: к приемным сыну или дочке относишься как-то по-особому. Независимо от возраста, как к самым маленьким: «Их больше жалеешь». Ни одного ребенка в детдом никто не вернул. Та же Татьяна Каташонова благодаря приемной дочери скоро в четвертый раз станет бабушкой! Если кто-то заболел, то летит к ним и днем и ночью.

Внутрисемейная педагогика вынуждено обогащается опытом. У учительницы Надежды Сячиной двое приемных сыновей, которым по четырнадцать лет, и один, которому уже шестнадцать. Самый трудный для мальчишек переходный возраст.

− Брошенные дети − особенные, − рассуждает она. − У них недоверие ко взрослым. А мои ребята были уже сформировавшимися личностями. Колючие, ершистые. Я поняла, что потребуется запастись терпением и искать мудрость. Одной любви мало.

С сыновьями подолгу беседует муж учительницы. Родители говорят, что пока не достигли того, о чем мечтается в воспитательном деле, но все же построить доверительные отношения удалось. Барьеры преодолеваются.

Приемные брянские семьи небогаты. Ежемесячное пособие на ребенка составляет 5500 рублей, а за хлопоты родителей государство платит 3600. За двоих детей Наталья Сулина получает 6300 рублей.

− Дочь сказала, что в Ханты-Мансийске по 30 тысяч платят приемным родителям, но мы о таких деньгах и не мечтаем, − говорит директор школы.

Мечтают лишь о том, чтобы государство давало выросшим приемным детям жилье. Но пока брянские власти могли предложить дочери Татьяны Каташоновой только развалюху в радиационной зоне. Тем не менее учителя намерены бороться. Одна победа у них уже есть. Если во всем Севском районе, по их словам, за последние месяцы закрыли автобусное движение, то в Сенное «Газель» все же приходит три раза в неделю.

Сейчас на девять педагогов Сенновской школы приходится 27 ребят, причем примерно половина из них − бывшие детдомовцы. В классе по два-три ученика, а то и один, как шестиклассник Витя Капитанов. Зарплата педагогов скромна, но двое из них ездят сюда даже из города Севска − за двенадцать верст. Не будь приемных детей, вполне возможно, для девятилетки уже прозвенел бы последний звонок.

Каждый год в Брянской области закрываются сельские школы. Хотя губернатор призывает не торопиться, чиновники уже придумали, как обойти закон об образовании, который требует для закрытия школы решения деревенского схода. Одно учебное заведение просто превращают в филиал другого. А закрыть филиал проще.

Подобная «оптимизация» коснулась и сенновцев − местные учителя пару лет назад вдруг проснулись работниками филиала школы, которая находится в соседней деревне. Чиновники убеждали, что тем самым сократят расходы, но, по мнению педагогов, никакой экономии не получилось. И хотя о закрытии учебного заведения власти не заикаются, его права усечены. Биться за нормальные условия сейчас труднее. Надо бы заменить окна, чтобы большое полупустующее здание не продувало, как решето, но власти денег не дают. Школьной столовой нужна вода, но водонапорная башня прохудилась. Того и гляди дети без обедов останутся.

Пока политики спорят о том, стоит ли отдавать российских ребят иностранцам, народ предложил тот опыт, который оказался мудрее всех принятых на этот счет законов. Дети обрели родителей, угасающее брянское село − детей. Все оказалось просто и мудро. Осталось лишь заметить этот опыт и поддержать его на государственном уровне. Но эта поддержка не должна быть только заботой о школе или только о приемных семьях.

− Хочется, чтобы развивалось сельское хозяйство, − говорит Наталья Сулина. − Но сейчас зарплату в хозяйстве не получают месяцами, молодежь уезжает в Москву, а обратно на трактор охранника уже не посадишь.

Приемные семьи дали шанс на сбережение глубинки. Ответный шаг должна сделать власть.