Долгий маршрут убийцы

Рано утром 4 марта диспетчер одного из такси принял заявку. Клиент просил прислать машину к одному из домов на улице Димитрова в Брянске, чтобы добраться до Почепа. Он спустился через несколько минут с одной сумкой. Провожала его молодая женщина, говорили полушепотом.

Александр Кулагин поставил сумку в багажник, сам сел рядом с водителем.

− В Почеп?

 

− Немного дальше. Я покажу.

Они миновали Почеп и проехали еще около двадцати километров избитой дорогой. Кулагин попросил остановится на околице деревни Анохово около кладбища. Вышел, взял сумку, дождался, когда такси скроется, и зашагал в обратном направлении. Он не стал рисковать, выходя прямо посреди поля, нужно было сделать видимость, что приехал именно в деревню.

Было около двух градусов мороза, небо затянулось мрачными снеговыми тучами. У придорожных кустов он свернул направо. Эти поля ему были знакомы с детства, он здесь провел немало времени, удивляя селян диковатостью своего поведения.

− Они все что-то там строили, − поведала деревенская старушка, вспоминая о том времени, когда отец Кулагина привозил сына к бабушке.

Когда-то засевавшееся поле сейчас уже заросло, а в некоторых местах появились пятна ивовых зарослей. Между ними виднелся едва заметный след когда-то проезжавших машин. Кулагин уже преодолел небольшой бугор, который скрывал дорогу, но не останавливался. Пустынные места превратились в совершенно дикие. Казалось, сюда не мог забрести даже случайный охотник. Наконец, странный путник свернул и оказался посреди ивовых зарослей, которые с одной стороны подпирала замерзшая лужа, весной превращающаяся в небольшое озерко.

Из-под снега торчал редкий тростник. Кулагин бросил сумку и принялся ломать траву и сухостой, однако его было мало. Удалось оторвать несколько ивовых ветвей. Все добытое сложил под деревцем, поставил на хворост сумку, плеснул бензином, поднес зажигалку. Заполыхавший костер скоро утихомирился – погода противилась тому, что в ту минуту творилось под небом. Но Кулагин упорно разводил огонь снова и снова. Через три часа наст сдался, образовалась черная проталина. Время от времени Кулагин выходил из кустов, чтобы взглянуть, не приближается ли с какой-то из сторон случайный человек, но отовсюду на него смотрело молчаливое поле, отмеченное в некоторых местах зарослями.

В кострище оставалось лишь обгорелое тельце той, которую он не признавал своей дочерью и которую убил. Убили. Ане Шкапцовой было только девять месяцев. Мать не фотографировалась с ней – она предпочитала обнимать белую кошку. Фотографии потом отправляла подругам. И даже когда в квартиру придут полицейские, искавшие Аню, ее мать игриво сказала: «Ой, а вы понравились моей кошечке». В те дни, когда весь город жил поисками пропавшей девочки, Светлана Шкапцова сказала своей подруге, предлагавшей помощь:

− Перестань, через месяц все о ней забудут.

− Тогда я не поняла эту фразу, − рассказывала нам подруга Шкапцовой. – Я думала, что она подразумевала чью-то черствость, а имелось в виду совсем другое. Она просто надеялась, что через месяц все прекратят поиски, забудут об этой истории, а ей и Кулагину удастся окончательно скрыть следы преступления.

… Кулагин запихал в пакет останки ребенка и отправился обратной дорогой. Он мог просто бросить пакет где-нибудь в воду, и его вряд ли когда-нибудь нашли бы, но он же «не зверь». Утром 4 марта он хотел быть почти человеком, он же знает, что всякое тело нуждается в погребении. Осенью на Аноховском кладбище похоронили его бабушку – замечательную женщину, которая была директором школы. А еще раньше из жизни ушел дед – защитник Сталинграда. Все Кулагины, заполняя анкеты, указывали с гордостью, что он был фронтовиком.

Пройдя к могиле бабушки, внук стал раскапывать землю рядом с холмиком, но удалось сделать совсем небольшое углубление. Впрочем, его хватило, чтобы упрятать пакет. Операция милицейского сына была завершена, можно возвращаться домой, благо никто еще не появился в окрестностях. Теперь предстояло еще раз обдумать версию похищения ребенка. Сожительница поможет, она же так здорово молчала, когда он убивал ребенка. Когда убивали ребенка.

Они начали это делать давно. Соседи обратили внимание, что странная парочка оставляла дочь одну почти каждый вечер, когда Кулагин приезжал из Москвы, где работал под началом отца охранником. Бросали ребенка и куда-то уходили, появляясь ближе к утру. А незадолго до трагедии мужики, ремонтировавшие около подъезда машину, удивлялись детскому плачу, который продолжался около двух часов. Светлана Шкапцова утверждала, что сожитель, избивая ее, нанес травму и дочери. Но с виду она не такая уж слабая женщина, и если было не избиение, а драка, да еще пьяная, в этой потасовке ребенок мог пострадать от обоих. Если еще до той поры его не замучили.

О Шкапцовой мы уже рассказали достаточно подробно. А вот о ее сожителе нам многое поведали жители Анохова, в том числе его дядя Михаил, который здесь и живет. Он, как и брат, тоже служил в милиции. То, что племянник убил своего ребенка, у него не укладывается в голове. Он говорил, что ни в каком подвале Кулагин и Шкапцова, которые приезжали к нему во время поисков Ани, не прятались – просто сидели в доме. Сам по себе их приезд был очень странным, ведь, по словам Михаила, с племянником он виделся редко, а его сожительницу почти не знал.

Местные мужики, собравшиеся возле магазина в ожидании «долгоиграющего спирта», призывали к казни убийцы. Кобыла, стоявшая рядом, помахивала хвостом, немного оживляя унылый вид вымирающей деревни. Кто-то вспомнил, что Александр Кулагин с детства отличался агрессивностью, другие говорили, что тот ничем не выделялся. Но он не хотел выделяться и тем утром, когда сжигал тело дочери, – желал стать невидимкой на поле, по которому нес сумку с прахом ребенка.

Припомнили его и почепские таксисты. Они рассказали, как отпрыск местного милиционера, изрядно покатавшись однажды на такси, заявил, что у него нет денег. Предложил в качестве оплаты или временного залога телефон. Водитель взял, но скоро пожалел об этом, так как родственники Кулагина отыскали его и обвинили в том, что он якобы силой забрал телефон. Бывало, сын милиционера кидался ни с того ни с сего с кулаками на ребят, с которыми вместе отдыхал. Но все это невинные забавы в сравнении с тем, что рассказывает бывшая теща Кулагина Людмила Сальникова:

− Когда я услышала, что отец пропавшего ребенка Кулагин, то поняла, что искать уже некого – девочки нет в живых.

Она слишком хорошо знала своего зятя-изверга, чтобы думать иначе. Человек, который плеснул на голову ее дочери бензином, а потом поджег его, оставил в душе Людмилы Сальниковой такие же глубокие шрамы, какие остались на теле ее дочери, родившей садисту двоих детей. Откуда в нем такая жестокость? Людмила Михайловна убеждена, что он впитал ее с детства. Он видел, как отец измывался над своей первой женой. Она прожила совсем мало, сыну было около семи лет, когда мать ушла из жизни. Сначала ее парализовало. То, что произошло потом, донесла молва. Несчастной женщине, которая не могла сопротивляться, по словам Сальниковой, просто влили в рот бутылку водки, после чего она задохнулась. Мы пытались перепроверить эту версию в почепской полиции, но там сейчас все сотрудники − «правильные», много не говорят, отсылают в другие ведомства. По словам полицейских, старший Кулагин вышел на пенсию несколько лет назад, в противоправных деяниях замечен не был… Впрочем, одно деяние у него теперь появилось – его сын-убийца.

… Мы все же решили найти то место, где Кулагин устроил крематорий для свой дочери. Поле уже раскисло, под ногами чавкала грязь, в некоторых местах приходилось идти по воде. Недавний след полицейской машины, извиваясь, вел между поджидавшими нас мрачными зарослями ивняка и ржавых березок. Сейчас многие брянские поля уже не золотятся пшеницей, они превратились в молчаливый знак безнадежности. Казалось, что след колес будет тянуться и тянуться, но это и хорошо – мы не увидим жуткого следа «крематория», сбережем хоть какую-то надежду. Но нет, след оборвался. Посмотрели направо – увидели перчатки работавших тут недавно экспертов. Две висели на ветвях, две валялись на траве. Рядом с ними – черное кострище.

Мелкая рябь ползла по озерку из талого снега, с неба сыпалась снежная крупа, в ивах завывал ветер…

Фото БАГ